Временная мама - Ольга Алёшкина Страница 4

Когда я, поправив макияж, вернулась на свое рабочее место, Нинка уже стригла своего клиента. Стол мой отделяла перегородка из стекла, я прекрасно видела, как она сновала вокруг него, заливаясь соловьем. Вскоре ко мне пришла девушка по записи, я приступила к работе и перестала обращать на них внимание. Но иногда закрадывалось ощущение пристального присмотра. Прямо до мурашек. Я поднимала взгляд, смотрела перед собой и никого не замечала, пока не догадалась глянуть на рабочее место Нинки. Через зеркало на меня сосредоточенно пялился её «Банкомат».  «Господи, неужели он намерен продолжить конфликт?» – испугалась я.

На вид ему чуть больше тридцати, всегда на позитиве (сегодняшний день в расчет не берем), энергичный, щедр, как я уже озвучивала, в салон заходит как по расписанию, каждые две недели, неужели он такая зануда дотошная? Неужели, станет тешить свое самолюбие и демонстрировать оскорбленное достоинство? Смешно, если так. Девушка обидела, надо же! Ведь ситуация яйца выеденного не стоит, целехонько его плечо.

Бороться с искушением и не проверять каждые несколько секунд смотрит он ещё или нет - задача, но только поначалу. Вскоре я действительно увлеклась и перестала обращать внимание не только на него, но и на происходящее в салоне в целом. Лишь когда мы приступили к сушке, я подняла голову, чтобы размять шею, тогда и обнаружила, что Нинка уже стригла следующего. «Пронесло», – выдохнула и расслабилась.

— Макс его зовут, — возникла за моей перегородкой Нинка, как только моей клиентки след простыл. Я протирала рабочую поверхность, и отвлекаться от своего занятия не спешила, не зная, что мне делать с этой информацией. Ну, Макс и что? Тогда Нинка подошла ближе, плюхнулась на кресло для посетителей и заявила: — Тобой интересовался.

— Не уж-то жалобу накатает? — ахнула я.

— Тьфу ты! — сплюнула подружка в сердцах, сетуя на мою бестолковость. — Вот дурында! Как женщиной интересовался, говорю!

— Как женщиной? — недоверчиво переспросила я. Вроде бы недавно была «овца криворукая», а тут нате – женщина. — Надеюсь, ты ему сказала, что у меня есть муж, а всякие сомнительные личности меня не интересуют.

— Ага, — фыркнула она. — Вот прям так и сказала, слово в слово. Телефон твой просил. Извиниться, говорит, хочу, а отвлекать негоже. Ой, да не зыркай ты так, не дала, конечно.

— Вот уж спасибо!

Мы перевели разговор и отправились пить чай, пользуясь небольшим перерывом. А буквально через несколько минут курьер втащил в салон корзинку алых роз. Нинка не поленилась и пересчитала – сорок девять бутонов. Корзинка предназначалась мне, внутри покоилась открытка.

«Лизонька, примите мои искренне извинения, бес попутал, чес слово. Похоже, тетка за стойкой вознамерилась вас наказать, если что-то подобное произойдет, сразу позвоните мне». Номер телефона и подпись – Максим.

Естественно весь салон, в смысле сотрудники, догадался от кого букет; кто улыбнулся, кто восхитился, а кто и равнодушно пожал плечами. Выделилась лишь Паниковская: погнала всех работать, хлопая в ладоши, а мне не без яда заметила:

— Федоров к тебе на понедельник записался, только попробуй нахамить!

« О, боги, ещё ему ногти стриги! — мысленно воскликнула я. — Может, больничный взять?»  Федоров и есть Максим. Фамилию его я раньше не знала, но догадаться нетрудно.

Открытку я выбросила сразу, а цветы поначалу планировала оставить на работе, а буквально на выходе передумала. Глупо и наивно, конечно, но мне хотелось, чтобы Игорь непременно увидел этот букетище. В общем, домой я отправилась на такси.

Славик выбежал меня встречать. Впервые. По его разочарованному взгляду понятно – отца ждал. Но огорчаться не стоило, теперь завоевывать любовь этого ребенка и вовсе ни к чему. Он шмыгнул к себе в комнату, я переоделась, определила корзинку на кухонный стол и схватилась за телефон. Сегодня он ответил.

— Ты ничего не забыл? — грозно спросила я, как только услышала: «Да, Лиза». Игорь изобразил непонимание, или действительно не сообразил, кого я имею в виду, вывел протяжное «Ээ…», а я добавила: — Ты за сыном, когда приезжать собрался?!

— Я сейчас приеду, — бросил он и отключился.

Мы успели поужинать, я перемыла посуду, пропылесосила, Славик собрал башню из «Лего», а Игоря всё не было. Приехал в половину десятого, ребенку с минуту на минуту в постель – отбой у Славика обычно в десять. «Ладно, завтра суббота, выспится», — подумала я.

— Папа! — с радостным визгом выскочил в коридор Славка, а я ушла в кухню.

Надушенный, выбритый, глаза блестят. Встала у окна, моргаю. Часто-часто. Иначе опять потекут, а я поклялась себе, в туалете салона, больше никогда не плакать. По крайней мере, по этому поводу. Когда я вышла к ним снова, они сидели перед разложенными тетрадками, Славик сбивчиво рассказывал про школьное бытье, перескакивая с темы на тему. Накопилось.

Квартира эта досталась мне от бабушки, в доме старой застройки, комнаты в ней смежные, я прекрасно видела их в дверной проем, но заходить к ним не стала. Села на диван, в бывшей гостиной (с появлении Славика служившую нам ещё и спальней) и задумалась – всё? Вот так, просто, перечеркнуты три года жизни? Вспоминались слова, что он говорил мне, тогда казалась наша любовь навсегда, и становилось особенно грустно. О-о… ухаживать Игорь умел. И заботой окружить, и вниманием, и слова подобрать нужные. Угодные женскому сердцу. Со словами у него особенно складывалось. Когда моя мама узнала, что у Игоря имеется ребенок, отнеслась к этой новости, да и к самому Игорю, с подозрением и принялась дотошно выспрашивать его. Он такие слова подобрал, он так красиво рассуждал на тему, как это прекрасно держать в своих ладонях новую жизнь. «Я смотрел на эту кроху и не мог поверить. Я – создатель этого человечка, будущего человека. Причастен к этому тайному действу и мне открываются новые горизонты, мир видится иным. Я чувствовал себя всемогущим. А мы есть всемогущие, когда за нашими спинами стоят дети», — говорил он. Естественно, мама оттаяла. Я и сама сидела, открыв рот, думая: я хочу детей от этого мужчины. Сейчас я думала в обратном направлении: хорошо, что у нас не случилось детей.