Опаловый кулон - Маргарет Уэй Страница 4

Стюарт обещал ей поездку в пустыню, как только минует самый пик жары, и Ребекка заранее предвкушала это путешествие. Жаль, что нельзя будет увидеть, как пустыня цветет. Дождя не было уже много месяцев, но Стюарт показывал ей великолепные фотографии Кимбары, покрытой ярким цветочным ковром, и они поразили ее. Он рассказывал ей, что, когда далеко на севере, в тропиках, начинается сезон дождей, когда разливаются реки, потоки воды устремляются к югу, орошая тысячи квадратных миль. Сказочная земля, сказочная жизнь! И Стюарт Кинросс, который живет словно лорд-феодал в своей цитадели посреди пустыни.

Ребекка как раз дошла до конюшен, когда услышала голоса спорящих. Мужские голоса, несколько схожие по тембру и тональности. Голоса звучали сердито, и она замерла на месте.

— Я не собираюсь подчиняться твоим приказам, резко прозвучал голос Стюарта Кинросса.

— Именно это ты должен делать, если не хочешь провалить проект, — отвечал без особой почтительности другой, более молодой голос. — Посмотри правде в глаза, отец, не всем нравится, как ты ведешь дело.

Джеку Ноулесу, например, а он нам нужен, если мы хотим, чтобы наше хозяйство процветало.

— Ты это нутром чувствуешь, не так ли? — Это было сказано с такой издевкой, что Ребекку передернуло.

— Неплохо было бы и тебе обладать хоть какой-нибудь интуицией, — отпарировал сын.

— Обойдусь без твоих лекций, — прорычал отец. Твое время еще не пришло, не забывай об этом.

— Не бойся, не забуду, ты ведь без конца мне об этом напоминаешь, — ответил сын. — Спор, папа, вот и все, на что я вообще могу рассчитывать. Но мне, черт побери, уже все равно! На тот случай, если ты забыл: я делаю почти всю работу, а ты себе посиживаешь и пользуешься всеми благами.

В ответ Стюарт Кинросс разразился криком, но Ребекка уже не слушала. Она резко повернулась и ушла, потрясенная яростью спора. До нее доходили слухи, что отец с сыном не ладят, но она не думала, что неприязнь между ними так глубока. Она слышала и о том, что Бродерик Кинросс в свои тридцать лет управлял всей скотоводческой империей Кинроссов из далекого Марлу. И, похоже, он сейчас говорил именно об этом. Все это вызвало у Ребекки сильное беспокойство. Стюарт Кинросс открылся ей с другой стороны. Фиона уверяла ее, что Брод и Элисон — замечательные молодые люди, и всегда говорила о них с большой любовью, но вот о своем единственном брате рассказывала на удивление мало.

Встревоженная, Ребекка стремилась поскорее отойти от конюшен. Но мужчины, должно быть, пошли в том же направлении, что и она, потому что через минуту ее окликнул повелительный голос Стюарта Кинросса.

Ребекка обернулась и заслонила глаза ладонью.

Два мужских силуэта. Оба высокие, один — зрелый мужчина, другой — крепкий и поджарый молодой человек. Оба в традиционных австралийских шляпах, причем у молодого человека она щегольски сдвинута набок. У него потрясающая походка, подумала она, легкая, размашистая.

От почти невыносимого света у нее заслезились глаза, и она пожалела, что не захватила солнцезащитные очки.

Они без труда догнали ее, и Ребекка впервые увидела Бродерика Кинросса, наследника скотоводческой империи Кинроссов.

Он несомненно был красив, как все в этой семье.

Но кроме того, в нем чувствовался внутренний огонь. Его яркие синие глаза словно приковали ее взгляд. На секунду ей стало трудно дышать.

— Ребекка, позвольте представить вам моего сына Бродерика. — Стюарт Кинросс смотрел на нее сверху вниз, а его интонация ясно говорила, что он предпочел бы обойтись без этого представления. Он приехал с очередным отчетом. Брод, это Ребекка Хант, та самая умная молодая женщина, которая работает с Фи над ее мемуарами. Ты наверняка слышал об этом.

Ребекка, взбудораженная против воли, протянула Бродерику руку и посмотрела на него снизу вверх. Худое выразительное лицо, прекрасные, сверкающие синие глаза. Она так долго и упорно трудилась, чтобы создать себе имидж невозмутимой женщины, что сейчас, ощутив жар во всем теле, растерялась.

— Здравствуйте, мисс Хант. — Брод держался вполне любезно, хотя и немного официально, но она почувствовала его внутреннее напряжение и враждебность. В чем тут дело? — Когда я последний раз разговаривал с Фи, она была очень довольна тем, как у вас получилось начало книги. Она явно питает к вам доверие.

— Я очень благодарна ей за то, что она пригласила меня, — сказала Ребекка, стараясь унять дрожь в руках. — Я не пользуюсь большой известностью.

— Не надо так скромничать, моя дорогая, — сладким голосом произнес Стюарт Кинросс. Жестом собственника он положил руку ей на плечо, чего раньше никогда не делал. — Я читал вашу книгу и получил огромное удовольствие. — Он мягко повернул Ребекку кругом, откровенно любуясь ее лицом. — Вам не следует выходить на прогулку в такую жару. Даже в этой очаровательной шляпке вы рискуете обгореть.

Почему бы тебе, черт возьми, не обнять ее? мрачно подумал Брод.

Он никогда не предполагал, что ему доведется увидеть обожание в глазах отца, но сейчас было очень на это похоже. Фи потихоньку сказала ему:

«Твой отец сильно увлекся Ребеккой». Пожалуй, вернее — потерял голову.

Брод и сам не остался равнодушен, а уж у него недостатка в подружках не было.

Ее красота была совершенно не в его вкусе. Тепличный цветок. Тоненькая, изящная, словно танцовщица. И очень маленького роста: не выше пяти футов и трех дюймов. Большие лучистые серые глаза, блестящие, как атлас, темно-каштановые волосы, немного не доходящие до плеч. Их кончики подгибались внутрь под подбородком. И эта фантастическая кожа. У всех его знакомых девушек кожу покрывал золотистый загар, они были высокие, со спортивными фигурами и не носили таких изумительно дурацких шляп с опущенными полями, украшенных цветочками и ленточками. Да, мисс Ребекка Хант — не полевой цветок. Она экзотическое растение. Образ холодной красоты.

— Полагаю, на сегодня мы закончили дела, Брод, обратился к сыну Стюарт Кинросс.

Брод на секунду отвел глаза от мисс Хант.

— Не дави на меня, отец. Не могу же я уехать, не поговорив с Фи.

— Ну, тогда идем с нами, — ответил Стюарт Кинросс с любезной улыбкой, но со странным блеском в глазах. — Миссис Мэтьюс, — он имел в виду экономку, которая работала в Кимбаре много лет, — напоит тебя чаем.

— Итак, вы уже успели составить мнение о нашем мире, мисс Хант? — спросил Брод, идя рядом с Ребеккой. Он был рад, что отец убрал руку с ее хрупких плеч, потому что у него было желание самому сбросить ее.

— Я полюбила его. — Ее нежный голос звучал вполне искренне. — Это может показаться странным, но свою страну я знаю хуже, чем некоторые места за границей.

— Такое возможно — ведь Австралия велика. — Брод показал на расстилающиеся вокруг просторы. — И вы, наверное, не так давно закончили университет? — Он бросил на нее многозначительный взгляд.