Вулкан любви - Патриция Райс Страница 4

– Я справлюсь сам. Ступайте, откуда пришли. Задетая такой грубостью, Саманта сначала решила так и поступить. Махнуть рукой – пусть сам тут возится. Однако не в ее правилах было оставлять в беде беспомощных. Холодно улыбнувшись, она вытащила у него из кармана платок и плотно прижала к ране.

– Теперь понятно, почему вас хотели пристрелить. Держите платок, надо унять кровь. – И не спрашивая уже ни о чем, она положила его здоровую руку себе на плечи, помогая встать.

Он и вправду был очень тяжелым. Поднявшись на ноги, Саманта вся изогнулась под его весом. Она было решила, что он нарочно навалился на нее всей тяжестью, но покосившись, увидела, как закрылись от боли его глаза. Платок не помог, и кровь опять потекла по рукаву темной рубашки.

Саманту беспокоила кровопотеря, но надменная искорка из-под его прикрытых век заставила ее выпрямиться.

– Так я вряд ли вам помогу. Нет ли тут поблизости местечка, где можно было бы вас оставить, пока я позову на подмогу?

Он пристально посмотрел на девушку. Нет, клетчатая рубаха и жилет больше его не обманывали: перед ним стоял отнюдь не мальчишка. Он медленно кивнул:

– Выше по тропе – хижина. Я попытаюсь добраться до нее.

Саманта с облегчением вздохнула – по крайней мере ее помощь больше не отвергают. Жалея, что не сообразила перевязать рану до того, как подняла несчастного, она двинулась в указанном направлении. За больными всегда ухаживала мать, у нее самой опыта не было.

Шатаясь от напряжения, они молча поднимались по пыльной тропе в сосновом лесу. Для убийцы, будь он еще поблизости, они представляли великолепную мишень, но он явно сбежал, едва обнаружил свидетеля. Очко в ее пользу, думала Саманта, еле передвигаясь под тяжестью незнакомца. Увеличить счет можно было, наверное, только поставив ей в заслугу то, что она еще не рухнула на землю. Интересно, хватит ли у нее сил добраться до места?

Хижина казалась не более чем грудой неровно сложенных бревен, но все же была хоть каким-то укрытием. Тем не менее оставлять раненого в таком месте, пока она сходит за помощью, было как-то тревожно.

Он соскользнул на подобие низкого ложа у стены. Глаза его вновь закрылись, и прядь темных кудрей упала на лоб, подчеркнув бледность лица. В панике Саманта выхватила платок из его обессилевших пальцев и попробовала прижать к зияющей ране в плече, но кровь и грязные обрывки ткани мешали, и она плохо представляла, что делает.

– Надо сходить за помощью. Я не знаю, что делать.

На ней не было даже нижней юбки, чтобы разорвать на лоскуты для перевязки. Что делают мужчины в такой ситуации? Да, рвут рубашки. Окрыленная этой мыслью, она оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь похожего.

– Снимите мою рубашку. Используйте чистую сторону. – Его слова походили скорее на стон, чем на распоряжение, но эффект возымели тот же.

Стиснув зубы, Саманта расстегнула пуговицы у него на рубашке, мельком удивившись ощущению дорогого черного батиста под пальцами, и тотчас отшатнулась, увидев мощное тело.

Отец был единственным мужчиной, которого ей как-то пришлось раздевать до пояса, но этот человек выглядел иначе. Темные волосы вились на широкой, загорелой дочерна груди, отлитой, казалось, из стали. Он содрогнулся от боли, когда она прикоснулась к нему, и от страха ей захотелось отдернуть руку.

О, если бы она могла работать с закрытыми глазами! Переведя дыхание, девушка стянула рукав со здоровой руки. Если бы ей удалось теперь разорвать эту рубашку на спине, избавиться от всего остального было бы легко, но ткань оказалась добротной, и порвать ее было не просто.

– Вам придется сесть. Иначе я просто не смогу ее снять.

Он не стал тратить силы на слова и постарался помочь девушке, опираясь на неповрежденную руку. Оставалось лишь отделить ткань, прилипшую к ране. Саманта замешкалась, и он чертыхнулся.

Откинувшись на тюфяк, раненый открыл глаза и посмотрел на девушку с отвращением. Затем здоровой рукой перехватил рубашку и рванул что было сил.

– Там нож, в моем сапоге. Отрежьте лоскут и туго замотайте вокруг раны. Это остановит кровь.

Если бы он так явно не боялся потерять сознание, Саманта ответила бы ему, что он и сам может это сделать. Она не привыкла действовать по команде и определенно не подчинилась бы человеку, который смотрел на нее, как на жалкий комок грязи. Но он, несомненно, знал, что делать, а она – нет, и потому пришлось подчиниться.

Мужчина охнул от боли, когда она приподняла его, чтобы завести материю за спину. Стиснув зубы, он молчал, пока она изо всех сил затягивала полотно, прижимая его к импровизированной прокладке из платка.

– Ну, довольно. Скачите обратно и найдите Краснокожего Джо. Да угостите его кофе перед дорогой. Об остальном он позаботится сам.

Саманта недоверчиво взглянула на незнакомца. Он вот-вот упадет в обморок от боли и потери крови. Врач – вот кто был ему нужен, а не какой-то индейский знахарь.

– Краснокожий Джо? Старый индеец? Разве он справится с лошадью? Почему бы не позвать доктора Рэмси?

Человек поморщился:

– Рэмси не пойдет. Старый индеец – это Вождь Койот. – Он произнес «Кай-йоут». – Койот скажет, где найти Джо.

Саманта не стала спорить с человеком, который умирал от сильного кровотечения. Без дальнейших разговоров она выскользнула из хижины и бросилась вниз, к лошадям на поляне.

Ее пациент лежал на топчане, тяжело дыша и прислушиваясь к звуку удалявшихся шагов. Откуда, черт возьми, тут взялась женщина, и что это вообще за женщины, которые носят штаны вместо юбок? Но он до конца дней своих не сможет забыть эти встревоженные, ослепительно синие глаза. Слишком давно никто не смотрел на него так сочувственно. Он точно знал, что и эти глаза уже не взглянут на него по-другому – стоит ей только добраться до поселка.

Когда боль становилась невыносимой, мужчина старался вообразить ее непокорные рыжие локоны и юную грудь, стиснутую тонкой клетчатой материей. Может, теперь женщин лепят из другого теста? Надо выжить, чтобы узнать это.