Бриллианты твоих глаз - Алекс Вуд Страница 4

В том, что Элеонора ломала комедию, и жители Бискье, и члены семьи Ламож убедились через два месяца, когда предприимчивая девица одной грозовой ночью исчезла из города. Поначалу все всполошились, предположив жестокое похищение. Но вскоре стало ясно, что вместе с Элеонорой исчезли все ее вещи и многочисленные дорогие подарки дядюшки Ламожа, кое-что из ценного, принадлежащего сестрам Этьена, маленький «фольксваген» и, самое главное, все сбережения главы семейства, которые он хранил дома в сейфе.

Все впали в уныние. Очаровательная Элеонора оказалась обыкновенной воровкой. Дядюшка Ламож рвал на себе волосы. Все накопленные деньги он хранил в надежном сейфе в своей комнате. И недавно, подогреваемый винными парами и лукавыми улыбками невестки, многомудрый дядюшка Ламож совершил промах — открыл ей секрет замка. Видимо, Элеонора только этого и дожидалась...

За беглянкой снарядили погоню. Да куда там! «Фольксваген» обнаружили через два дня в соседнем городе. Элеонора ловко продала его и растворилась в ночи вместе с благосостоянием семьи Ламож.

Впрочем, мадам Ламож ни капли не сомневалась, что ее бывшие родственники заново отвоевали себе место под солнцем. Ведь она не обобрала их до нитки, а оставила им кое-что...

Нет, она была совсем не жестока, эта мадам Ламож. В своей одержимости богатством она никогда не лишала людей последнего, не доводила их до грани отчаяния. Наоборот, ее запросы были относительно умеренны, и со свойственным ей юмором она считала себя полезным членом общества, делающим время от времени полезное денежное кровопускание своим согражданам.

Шли годы, умение мадам возрастало, а вместе с тем и ее состояние. Она объездила полмира, научилась сносно объясняться на всех европейских языках, завязала полезные знакомства. Конечно, не все было гладко, и в жизни мадам случались минуты, о которых она предпочитала не вспоминать. Но обычно ее живой ум, находчивость и полнейшая беспринципность выручали ее.

Наконец мадам почувствовала, что заслужила отдых. Она купила небольшое поместье на юге своей любимой Франции и возвратилась к статусу почтенной матроны, вдовы бретонского бакалейщика. То, что Этьен, скорее всего, еще жив, а также то, что после него она выходила замуж еще раз пять, ничуть не смущало мадам. Она привыкла поступать сообразно своим желаниям, а называться мадам Ламож было очень удобно в этот период ее жизни.

Полгода она прожила в спокойствии, наслаждаясь роскошью, к которой стремилась всю жизнь. А потом заскучала. Не радовал долгожданный покой, не радовали восторженные взгляды соседей, которые несмело восхищались богатой вдовушкой. Опротивело даже ухаживание отставного полковника, так забавлявшее мадам поначалу. А в пятьдесят лет мадам Ламож горела жаждой деятельности. И ее изобретательный ум подсказал ей выход из положения.

Вскоре она открыла школу. Для девочек. Вернее, для девушек, хотя попадались среди ее воспитанниц и двенадцати-тринадцатилетние бойкие особы. Одновременно в пансионате мадам Ламож находились не более десяти учениц, и когда кто-нибудь из соседей мадам воздавал хвалу ее самоотверженности, ему возражали, что она вполне могла бы вести дело и с большим размахом. И в этом была своя правда. Поместье мадам было достаточно обширно, чтобы вместить добрую сотню сироток. Однако у мадам Ламож были свои цели, которыми она руководствовалась в отборе воспитанниц. Количество ее не интересовало, лишь качество занимало ее.

На первый взгляд можно было решить, что в воспитательных и образовательных методах мадам не было никакой системы. Воспитанницы приходили и уходили, кто-то жил в поместье год-два, а потом исчезал навсегда, кто-то появлялся на несколько месяцев или даже дней, но потом регулярно навещал мадам. Видимо, у каждой ученицы был свой личный курс обучения, цель которого была ясна только мадам Ламож. Впрочем, надо заметить, что мало кто интересовался программой этого выдающегося учебного заведения. Соседям мадам, имевшим очень мало достоверной информации о школе, вскоре надоело судачить о ней.

Сама мадам и ее ученицы были вполне довольны сложившейся ситуацией, а что касается родственников воспитуемых девиц — да полноте, существовали ли они вообще?

Мадам Ламож знала, где искать своих будущих учениц. Разве она, прошедшая нелегкий путь от заброшенной сиротки до преуспевающей, всеми уважаемой женщины, могла этого не знать? Наметанный глаз мадам легко определял в толпах девиц, наводнивших улицы городов, признаки несчастья, обреченности, отчаяния, а главное, ума и таланта. Ибо мадам Ламож, в силу возраста и некоторой тучности не имевшая возможности заниматься любимым делом, твердо вознамерилась воспитать себе молодую смену.

В голове мадам зарождались новые, немыслимо смелые комбинации. Жаль, если всему этому придется пропасть зря. А ведь современный мир предлагал такие возможности, что дух захватывало. В пятьдесят с лишним лет мадам Ламож не жаждала больше ни богатства, ни любви, ни славы. Ей хотелось лишь насладиться искусством, которое она с таким изяществом оттачивала на протяжении многих лет. Да и девочкам будет полезна ее опека...

Мадам Ламож обладала поистине бесценными знаниями. Ни одна запертая дверь не являлась для нее преградой. Мадам без труда преодолевала самые немыслимые препятствия. Она на глаз определяла фальшивые драгоценности, прекрасно разбиралась в винах и могла поддерживать разговор со знатоками искусств на таком уровне, что никто не мог заподозрить в ней бывшую бакалейщицу в провинциальном городке. Этим и еще многим другим мадам Ламож была готова щедро поделиться со своими воспитанницами. Естественно, с тайной целью. Мир развивался, менялся с каждым днем, появлялось много состоятельных людей, и мадам не сомневалась, что ее девочки без работы не останутся. Ловкая мошенница и пронырливая воровка в прошлом, мадам Ламож готовила своих учениц для подобной карьеры.

Мадам была уверена, что приносит им только благо. Все эти девочки были бы сейчас бродяжками, карманными воровками или уличными проститутками, если бы мадам Ламож не встретила их случайно и не разглядела в них искру мастерства. Жизнь научила мадам прекрасно разбираться в людях, и ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять, стоит ли овчинка выделки и выйдет ли толк из той или иной девицы. Мадам Ламож не собиралась зря расточать свое мастерство, ей были нужны достойные ученицы.

Конечно, порой случались проколы. Несколько раз наметанный глаз мадам подводил ее, и из многообещающих девушек ничего не получалось. У мадам в таких случаях бывало очень плохое настроение, и вскоре она избавлялась от паршивой овцы, снабжая ее, впрочем, небольшой суммой денег, чтобы та могла продержаться на первых порах. Мадам Ламож отнюдь нельзя было назвать жестокосердной...

Так, в неустанных трудах и заботах прошло восемь лет. Некоторые питомицы мадам достигли значительных успехов. Она особенно гордилась безупречным ограблением Лионского банка и кражей подлинного Пикассо из замка одного испанского гранда. Обольщая ли мужчин из высшего общества или орудуя впотьмах отмычкой, ее девочки всегда были на высоте. К тому же каждый раз, пополняя свои счета, они не забывали и о мадам, так что средства, потраченные на воспитание юных талантов, с лихвой возвращались, к ней. А уж если кто из ее подопечных был настолько нерасторопен, что попадал в полицию, то о мадам Ламож никто не произносил ни слова. Все слишком хорошо помнили доброту и щедрость мадам, чтобы ставить свою благодетельницу в неловкое положение, указывая на нее как на главного вдохновителя дерзкого преступления.