Пражский синдром - Татьяна Рябинина Страница 4

Сватала Ирка меня на выставку в Гавани. Международный ювелирный салон. Ее штатная переводчица накануне вечером сожрала что-то не то и всю ночь не слезала с унитаза. Аня Домникова – последняя надежда. Звонок в семь утра. Караул, спасай, подруга, горю, как швед под Полтавой. Я знала, что сдамся, но для вида сопротивлялась.

Выторговав повышенную ставку, я встала и начала собираться. В «Ленэкспо» надо было быть к десяти, а ехать с Просвета – путь неблизкий. На машине – точно нет, завязну. Значит, на метро и на маршрутке. В самый час пик – красота.

Первый вопрос: что надеть? Когда работаешь дома, тема гардероба перестает быть насущной. Ладно еще в гости или на какие-нибудь светские мероприятия, а так – банальный кэжуал, чтобы до магазина добежать. И на курсах преподавать ходила в джинсах, там обстановка была более чем неформальная.

Я пощелкала вешалками в шкафу. Какое-то унылое все. Или наоборот несерьезное. Разве что черный брючный костюм – классика того фасона, который будет в тренде всегда. Купила я его еще в тонкие-звонкие времена, к защите диплома, один раз всего и надела. Мама дорогая, восемь лет прошло – как одна копеечка. Не влезу, наверно.

К моему великому удивлению, костюм сидел, как влитой. Впрочем, чему удивляться-то? После развода я заметно похудела, хотя ничего для этого не делала. Когда все на нервах, мне кусок в горло не лез. Только кофе и сигареты. Пока желудок не запросит пощады.

Развод дался нам тяжело, хотя мы с Димкой прекрасно знали, что так будет лучше для обоих. Тринадцать лет вместе, из них восемь лет брака. Когда именно мы поняли, что зашли в тупик? Я точно не могла сказать. Может, на шестом году, когда вдруг перестали строить планы на будущее? Просто жили – как жилось. Один день за другим. Больше не говорили о детях. Стали реже ходить куда-то вдвоем, смотреть по вечерам кино, обнявшись и укрывшись пледом. Секс превратился во что-то рутинное – вроде бы, и с удовольствием, но без той сумасшедшины, которая была раньше. Иногда – очень редко! – в голову закрадывалось крамольное: может, я действительно сделала ошибку, не задержавшись хотя бы на пару дней в Праге с Алешем?..

Кажется, это была первая дискотека в том учебном году, в конце сентября. Я училась в десятом, и мне нравился одноклассник Илья, который не обращал на меня никакого внимания. Димку я вообще не знала – он только что приехал. Его отец преподавал математику, а мама была воспитательницей в интернате.

Он пригласил меня на медленный танец, и я чуть не отказалась. Во мне было честных модельных метр семьдесят пять плюс каблуки, а он – чуть ниже. Неловко как-то. Почему все-таки согласилась? До сих пор загадка.

- Тебя ведь Аня зовут? – спросил он. – А я Дима. Мне сказали, ты тоже из Питера.

Питерских в школе было немного, мы все друг друга знали, даже малышню. Я невольно к нему присмотрелась и сделала вывод, что он очень так ничего. Невысокий, но крепкий, спортивный. Темные волосы, темно-голубые, почти синие глаза. В общем, вполне симпатичный.

Он пригласил меня еще два раза, а потом пошел провожать. Учителя жили в общежитии недалеко от школы, а я в центре, в трех остановках на метро. К моему удивлению, Димка поехал со мной и довел до самого дома. Мы болтали о своих любимых местах в Питере, о школах, где учились. Разумеется, о «Зените», СКА и прочем питерском.

Илья был забыт. Мы с Димкой начали «ходить». Куда? Да никуда. Вместе. Так у нас говорили: «они ходят». По-чешски chodit – встречаться. Чаще всего после уроков шли в Стромовку – парк рядом со школой. Гуляли, целовались до одури. Потом он провожал меня, когда до метро, когда до дома. В центре бывали реже, разве что в кино ходили. Моей темной страсти к Праге Димка не разделял, пожалуй, был к ней равнодушен. Ну да, красивый город – и что? Меня это огорчало, но я не подавала виду.

Восьмого марта учителя поехали на экскурсию в какой-то другой город, Димка остался дома один, и я пришла к нему – праздновать. Мы выпили по рюмке утащенной из бара «Бехеровки» и… распрощались с невинностью. Неуклюже, неловко – но все же ко взаимному удовольствию. И поклялись друг другу в вечной любви.

Родители мои относились к нему настороженно. Папа говорил, что в первую очередь я должна думать об учебе, а мальчики – еще успеется. Мама насмешливо хмыкала, но не возражала. А когда он не слышал, просила быть «повнимательнее». Я понимала, о чем она, и смущенно краснела. Впрочем, если верить ее словам, в старших классах мама хронически была в кого-то безумно влюблена. Правда, без взаимности, потому что вечно выбирала совсем не тех, кому нравилась сама. Зато меня родила в девятнадцать.

После экзаменов Димка уехал в Питер и поступил в Корабелку, а я почти целый год страдала без него. Все свободное время торчала в интернете, переписываясь с ним. Ну какой там Карлов университет, когда дни считала до возвращения домой. До встречи. Командировка у папы заканчивалась только через полгода, я должна была жить у бабушки. «Вернемся, а она уже замужем, - ворчал он. – Или с пузом».

Поступила я в университет, разумеется, на чешское отделение филфака, где еще преподавали дедушкины однокурсники. Аня Домникова - внучка Бориса Григорьева? Замечательно! Можно было экзамены вступительные не сдавать, только явиться на них. Хотя сдала я их вполне прилично. Да и училась хорошо – еще бы нет!

А насчет замужа и пуза папа ошибся. Разумеется, мы с Димкой собирались пожениться, но не так быстро. Чтобы просто жить вместе, даже не думали – родители меня, наверно, загрызли бы. Так что встречались, когда выпадало свободное время. Секс? Ну, с этим обстояло прекрасно. Уж не знаю, с кем он практиковался, пока меня рядом не было, но все заметно изменилось в лучшую сторону. К счастью, ревностью я никогда не страдала. Может, он просто смотрел порно и читал «Камасутру», откуда мне знать.

Заявление мы подали, когда я заканчивала третий курс. Как раз перед моей поездкой в Прагу на свадьбу Веры. Вернувшись, я довольно сильно засомневалась. Действительно ли люблю его, если вдруг так пробило из-за парня, с которым провела всего несколько часов. Что это вообще было – наваждение? Или знак того, что с Димкой у нас вовсе не так радужно, как казалось?

И все-таки я постаралась выбросить Алеша из головы. Когда-нибудь, говорила я себе, он превратится в красивое воспоминание, с легкой грустью, не более того. Но тогда, десять лет назад, это было достаточно болезненно.

А Димка словно почувствовал что-то. Посматривал на меня странно. Как-то даже спросил, не передумала ли я. А то мало ли, может, боюсь сказать. И все-таки мы поженились, и все было хорошо. Сначала снимали комнату в огромной коммуналке на Суворовском, потом мне досталась по наследству от сестры отца квартира на проспекте Энгельса.

Детей мы планировали завести, когда окончу университет. Двоих – мальчика и девочку. Если получится, конечно. Но еще на последнем курсе я устроилась в крупную российско-чешскую торговую компанию. Карьера бодро поперла в гору, и мы решили еще немного отложить. На годик-другой. Через четыре года компания пошла ко дну, я устроилась преподавателем в языковую школу и засела дома делать технические переводы. Димка тоже преподавал что-то морское в своей Корабелке и писал диссертацию. Именно тогда между нами все потихоньку пошло в разнос.