Непримиримые влюбленные - Мишель Рид Страница 4

Ее решение прогуляться верхом без провожатых вызвало недоумение, но все-таки ее отпустили. Не то чтобы домашние боялись за нее. Мэдлин скакала верхом по этим окрестностям с тех самых пор, как сумела вскарабкаться на спину лошади. Вероятно, их обидело, что Мэдлин, не успев приехать домой, уже покидает их.

Но на сегодня с нее достаточно. Уже через час после приезда Мэдлин стала чувствовать себя как в больнице. Все старались ходить на цыпочках, некоторых тем не касались, смотрели ласково и сочувственно. Пошел второй час, и Мэдлин уже с трудом сдерживала себя, чтобы не убежать. Обед оказался тяжелым испытанием. Ее напряженное состояние и их неуверенность в ее реакциях делали застольную беседу принужденной и натянутой.

Видя общую растерянность, Мэдлин сослалась на перелет через несколько часовых поясов, нарушивший биологический ритм. Все сразу заулыбались.

– Конечно! – воскликнул отец излишне оживленно. – Прогулка верхом – вот что тебе надо, чтобы почувствовать себя снова дома.

Луиза согласилась с ним, а Нина только взглянула на нее огромными глазами.

Мэдлин стиснула зубы. Да, она обидела их, была неискренней. Но что поделаешь? Четыре года – большой срок. Придется им привыкать. Ее семье, а не ей. Она совсем не та девушка, что уехала отсюда четыре года назад.

Они-то остались прежними, устало думала Мэдлин. Нисколько не изменились.

Копыта лошади застучали по мерзлой земле. Мэдлин пригнулась в седле. Скачка в темноте развеяла мрачные мысли. Чем дальше от дома, тем спокойнее. Как будто расстояние может ослабить семейные путы, которые старательно затягиваются вокруг ее ноющего сердца.

Мэдлин не могла объяснить своего состояния. Едва выйдя из машины, она почувствовала, что задыхается, ее сразу же начали преследовать воспоминания, в которых она не могла пока разобраться.

Показался густой лес. Значит, река близко. Разлапистые темные деревья тянули ветви к темно-синему небу. Мэдлин ехала по опушке, пока не нашла старую тропку, ведущую прямо к реке. Минти сама находила дорогу – небольшой просвет между деревьями; пружинящий мох под ногами тянулся до самого берега.

Мэдлин любила это место. Она вздохнула, слезая с лошади и буквально впитывая тишину и покой, окружающие ее. Особенно хорошо здесь было вечером, когда темная река тихо несла свои воды, а высокие деревья стояли как часовые. Отец обычно называл ее ночным созданием. «Ты – сова, – говорил он, – а Нина – жаворонок».

В свете полной луны деревья окрасились в черный и серый цвета. Только река блестела серебристыми пятнами.

Мэдлин отпустила поводья, чтобы Минти могла щипать траву. Спрятав руки в карманы старой дубленки, она набрала полную грудь холодного чистого воздуха и медленно выдохнула. Постепенно напряжение спало. Мэдлин понимала, что была несправедлива к родным – они хорошие, добрые, любят ее, хотят, чтобы она была счастлива.

Но как объяснить им, что она забыла, что такое счастье? Настоящее счастье, которое она однажды держала в руках, даже не сознавая этого?

Мэдлин вздохнула и подошла к обрыву, чтобы послушать, как внизу вода мягко лижет покрытый галькой берег.

На другом берегу, за густыми купами деревьев, стоял старый дом Кортни, темный и пугающий. Когда луна оказалась над ним, можно было различить погнувшиеся дымовые трубы. Старая постройка времен Елизаветы. Говорили, что в доме живут привидения. Владелец, майор Кортни, не опровергал слухи. Майор жил уединенно, эксцентричный чудак, рьяно охраняющий свою собственность. В детстве Мэдлин нравилось дразнить его: она пробиралась в его заросший сад, а он бегал за ней с ружьем.

Ужасное существо! Сейчас она ругала себя, улыбаясь своей прежней улыбкой.

Тишина действовала как бальзам. Мрачные мысли, не покидавшие Мэдлин, едва она переступила порог родного дома, куда-то ушли. Теперь она точно знала, что беспокоило ее. Надо только решить, как избавиться от этого.

Она не ожидала, что все здесь так ощутимо хранит следы присутствия Доминика.

– Будь он проклят, – шепнула Мэдлин в ночь, плотнее закутываясь в куртку.

– Еще один шаг, и вы упадете с обрыва, – предостерег тихий голос у нее за спиной.

Луна спряталась за одинокое облачко, внезапная темнота окутала Мэдлин, она вскрикнула, сердце екнуло, и в страхе она сделала то самое, против чего предостерегал таинственный голос, – шагнула вперед, к обрыву.

Сердце ее стучало, Мэдлин задыхалась, голова шла кругом. Широко раскрытыми глазами она искала в кромешной тьме обладателя таинственного голоса.

Рядом с Минти спокойно паслась еще одна лошадь. Мэдлин сообразила – она настолько ушла в свои мысли, что даже не слышала, как кто-то подъехал. Но никого не было видно. По спине пробежал холодок. Мэдлин стояла, не дыша, глубокая тишина окружала ее, даже в ушах звенело. Во рту пересохло, глаза лихорадочно скользили по темной опушке.

Согласно легендам, здесь водились разбойники. А еще Мэдлин помнила по крайней мере три страшные сказки про привидения, которые видели в этих местах. Раньше она всегда смеялась над ними, хотя втайне мечтала увидеть что-нибудь такое. Какая глупость!

Лошади переступали ногами, уздечки позвякивали, когда они касались друг друга. Мэдлин так напряженно вглядывалась во тьму, что стало больно глазам.

– Кто здесь? – спросила она наконец дрожащим голосом.

– А кого бы тебе хотелось увидеть? – отозвался насмешливый голос.

Этот насмешливый тон и бархатный тембр голоса… Страх прошел мгновенно, улетучился, сменившись более сильным и беспокойным чувством. Заметив тень рядом с лошадьми, Мэдлин стиснула руки в карманах дубленки.

Из-за деревьев вышел высокий мужчина – человек, который для Мэдлин был страшнее любого разбойника с большой дороги. Она помнила его манеру появляться перед ней. Потрясти – чтобы усилить впечатление. Таков он был. Любил подавлять людей.

– Ну, блудная дочь, вернулась в конце концов.

– Привет, Дом, – холодно поздоровалась Мэдлин, стараясь не выдать своей растерянноста. – Что привело тебя сюда именно сегодня?

Луна вышла из-за облака, осветив его улыбку, его красивое лицо.

– То же, что и тебя, как я представляю. Привет, Мэдди, – запоздало поздоровался Доминик.

Черный, высокий, как и деревья, он смутно маячил в темноте. Темные джинсы и толстый черный свитер подчеркивали мускулистую фигуру. Всего в Доминике Стентоне больше, чем в других, подумала она с горечью и резко отвернулась, ощутив внезапную боль в груди.

Когда-то они часто встречались здесь. Это было их место – среди многих других на этом мрачном берегу. Она всегда приходила первой, более нетерпеливая, с болью вспомнила она. А он выступал из темноты, чтобы заключить ее в свои…

Рука коснулась ее плеча. Она инстинктивно отпрянула. Его неожиданное прикосновение так совпало с ее мыслями, что она резко отступила назад и почувствовала, как берег опасно пополз под ногами.