Лучше быть, чем казаться - Одри Карлан Страница 39

– Мы знакомы?

Его ухмылка стала еще шире.

– Нет, но за этот месяц мы познакомимся очень близко. Я Максвелл Каннингем. Сокращенно Макс.

Он протянул мне могучую руку. Мозолистая пятерня сжала мою ладонь, чувствительно оцарапав нежную кожу. На Максе была желтая рубашка поло, туго натянутая на широкой и мускулистой груди – если, конечно, можно было верить тем контурам, что проступали под тканью. Край рукавов, обтягивающих мощные бицепсы, готов, казалось, был лопнуть под напором гигантских мышц. В пару к рубашке поло, которая, кстати, выглядела просто потрясающе на его фигуре, он надел темные «Ранглеры» с широким кожаным ремнем, застегнутым на серебряную пряжку. Пряжка была, как минимум, восемь на пять сантиметров, с золотой звездой прямо по центру. На ногах Макса красовалась пара ковбойских сапог того же цвета, что и ремень, – цвета красной глины. Похоже, он приложил некоторые усилия для того, чтобы создать этот комплект. Пока я рассматривала его наряд, он рассматривал мой. Зеленые глаза, так похожие на мои, внимательно оглядели мой простой сарафан и сандалии. Волосы я распустила, так что меня окружало облако черных локонов.

– Ты так прекрасна, – хрипло шепнул он, словно эти слова вырвались у него непроизвольно.

В глаза Макса застыло болезненное, отчаянное выражение, при виде которого мне захотелось потянуться и обнять его. Не знаю, откуда возникло это желание, особенно после того, что Аарон сделал со мной в Вашингтоне.

Я оглянулась на проходящих мимо людей и подобрала свой сарафан, просто для того, чтобы занять руки. Между нами воцарилось странное, неловкое напряжение, полное недоговоренностей. Когда мужчина говорит женщине, что она прекрасна, и глядит на нее так, что дух захватывает, приличия требуют хоть какого-то ответа.

– Э, спасибо.

Его глаза широко распахнулись.

– Нет, нет, извини. Я не это имел в виду. Просто ты очень хорошенькая, настоящая красавица, и, хотя я видел твое фото, живой и дышащий оригинал застал меня врасплох. Проклятье, и это прозвучало не так, как надо.

Он потер затылок и уставился на свои ноги, скривив пухлые губы.

– Сэр, это ваш грузовик?

Человек из охраны аэропорта во флуоресцентном жилете прервал нашу неловкую беседу и указал на серебристый «Ford F-150».

– Да, а что, есть проблема?

Служащий кивнул.

– Если вы не отъедете, то возникнет. Вы перегородили движение. Отъезжайте.

Он снова махнул в сторону грузовика.

– Ох, блин. Извините. Миа, сюда.

Макс поднял мой чемодан, открыл заднюю дверцу кабины и зашвырнул его внутрь. Затем он открыл пассажирскую дверцу и протянул мне руку. Я уставилась на его ладонь так, словно он предварительно погрузил ее в кислоту.

– Миа, ласточка, я никогда тебя не обижу. Я сейчас немного не в себе, но когда ты приедешь на ранчо, мы отлично устроим тебя, и Синди все исправит.

Он робко улыбнулся мне, не убирая протянутой руки.

Когда я вложила свою ладонь в его, меня снова охватило это странное ощущение, будто я вот-вот что-то вспомню. Это было у самой поверхности, как в тех случаях, когда вы не можете вспомнить название песни, хотя оно висит у вас на кончике языка.

Я залезла в кабину и уселась.

– Кто такая Синди?

На его лице красовалась широченная, сияющая улыбка мощностью в сто мегаватт, которая тоже показалась мне до дрожи знакомой. Протиснувшись за руль, Макс завел машину, проверил зеркало и медленно отъехал от тротуара.

– Синди – моя жена.

* * *

Два часа в грузовике, и вот мы наконец-то выехали на дорожку, засыпанную гравием. Двухэтажное желтое ранчо с голубыми ставнями на каждом окне виднелось в конце аллеи. Ограда из белого штакетника окружала переднюю часть дома. Маленькая девочка играла в куклы на расстеленном одеяле в последних закатных лучах. Женщина в длинном платье-сарафане стояла, опираясь о белую деревянную колонну, рядом с лестницей, ведущей на круговую веранду. Ее платье переливалось мириадами оттенков синего и зеленого, что напомнило мне тропические воды Майами. Ее бледная рука легла на огромный округлившийся живот. Она вот-вот должна была разродиться. Светло-каштановые волосы женщины развевались на легком ветерке, не стреноженные лентой или резинкой. Все ее существо и то, с какой легкостью она демонстрировала свое плодородное чрево, казались на этом фоне практически неземными.

Когда машина остановилась, женщина помахала Максу, и он в ответ продемонстрировал ту же широченную улыбку, что и пару часов назад в грузовике, когда упомянул о своей жене. За прошедшее время я успела узнать, что его жену зовут Синди, что у него есть дочь по имени Изабелла и мальчик на подходе. Макс был на седьмом небе от счастья при мысли о том, что сможет передать родовое имя сыну.

Также я узнала, что он был единственным ребенком Джексона Каннингема. Каннингем-старший недавно скончался и оставил сыну пятьдесят один процент семейного бизнеса. Остальные сорок девять процентов должны были отойти его сестре. Той, с которой он никогда не встречался. Той, у которой, как сообщили Максу, было одно со мной имя и дата рождения. Пока что я так и не поняла, чего именно от меня хочет Макс, но он сказал, что в течение следующего месяца все прояснится.

Что касается меня, то я была в восторге от того, что Макс женат и, судя по всему, счастлив в браке. Мне не надо было прикидываться его подругой. Учитывая новизну наших отношений с Уэсом, возможность изображать потерянную сестру Макса казалась просто даром небес. Не надо было держаться с ним за ручки, тискаться и обмениваться на публике невинными поцелуями.

Мой киношник-серфингист тоже обрадуется таким новостям. Когда я подумала об Уэсе, сердце кольнуло. Прошло меньше суток, а я уже чувствовала разделявшее нас расстояние куда острее, чем ожидала. За последние шесть месяцев я целые недели проводила не только вдали от него, но и не получая никаких известий. Проклятье, да в мае мы даже смсками не обменивались, все еще не придя в себя после скандала с Джиной. Я скрипнула зубами, вспомнив о самой популярной голливудской секс-бомбе и о том, как она прибрала моего мужчину к рукам. Прежде чем я успела прийти в себя, Максвелл уже распахнул дверцу и протянул мне руку.

– Дорогая, иди познакомься с Миа. Белл, иди сюда, поздоровайся с папиной подругой, – крикнул он маленькой девочке.

Его жена тяжело заковыляла вниз по ступеням, держась одной рукой за перила, а второй придерживая растущий живот. Когда она подошла ближе, Макс положил одну ладонь ей на живот, а второй приобнял за шею. Опустив голову, он заглянул жене в глаза.

– Как твое самочувствие, дорогая? Все в порядке?

Она мило порозовела, кивнула и улыбнулась.

– А наш мальчик?

Макс погладил ее по животу.

– Лучше не бывает, Макс. С нами все хорошо, честное слово.