Откровенные признания - Лиза Клейпас Страница 39

Ник приподнял бровь:

— Если ты считаешь, что с ним обошлись несправедливо…

— Нет-нет, не считаю. И все-таки… в общем, я поступила не очень красиво.

— Да, тебе полагалось принести себя в жертву ради родных, — сардонически подтвердил Ник. — Но твои родители все равно ничего не потеряли: такой зять, как я, ничем не хуже лорда Раднора.

— А в качестве мужа ты гораздо предпочтительнее, — добавила Лотти.

Он улыбнулся и поднес ее пальцы к губам.

— Ты предпочла бы Раднору любого мужа — насколько я помню, этого ты не скрывала.

У Лотти мелькнула мысль, что ее выбор оказался не только неожиданным, но и на редкость удачным.

— Чем ты займешься завтра? — спросила она, вспомнив недавнюю ссору с сэром Россом. Она была уверена, что от службы на Боу-стрит Ник без борьбы не откажется.

Ник положил ее руку на стол и нахмурился.

— Нанесу визит Моргану.

— Думаешь, он примет твою сторону?

— Ни за какие коврижки! Зато у меня будет возможность в лицо назвать Моргана гнусным предателем.

Лотти придвинулась ближе и коснулась отворота его халата.

— А тебе не приходило в голову, что и Морган, и сэр Росс действуют в твоих же интересах? Что ты только выиграл бы, предъявив свои права на титул?

— Ничего подобного! Я не желаю торчать в золотой клетке!

— Но рядом с тобой буду я.

Ник уставился на нее, неожиданно тронутый этими словами. Его взгляд был таким пристальным и долгим, что Лотти наконец потупилась и спросила:

— О чем ты думаешь?

Ник серьезно объяснил:

— О том, что к моей будущей жизни ты готова гораздо лучше, чем я.

* * *

Несмотря на робкое приглашение Лотти провести вечер с ней, после ужина Ник сразу удалился в комнату для гостей в другом конце коридора.

«Рядом с тобой буду я». Эти слова не шли у Ника из головы, как и случайные замечания Лотти у Колодца желаний. Похоже, она обладала настоящим талантом мудрых высказываний — простых и в то же время исполненных смысла.

Свое отношение к Лотти Ник до сих пор не мог определить. Поначалу он обманул ее, но, несмотря на это, она решилась на близость с ним. Она отплатила ему страстью и щедростью, в ее объятиях он забывал кошмары, которые преследовали его четырнадцать лет. Этим сладким забвением он никак не мог насытиться. Последние несколько часов разительно отличались от тех развлечений, которым он привык предаваться у Джеммы. Во время близости с Лотти его переполняла не похоть, а неизмеримая нежность, от которой каждое прикосновение ощущалось особенно остро.

Лотти легко находила путь к его сердцу, даже не сознавая, что делает; так близко к себе Ник не подпускал никого. Значит, еще немного — и Лотти узнает, какие страхи мучают его. И в ужасе бросится прочь. Он должен держать ее на расстоянии вытянутой руки, иначе она неминуемо проникнется отвращением к нему. Или жалостью. От этой мысли его передернуло.

Ник решил сохранять расстояние, но его мучительно тянуло к Лотти. За свои двадцать восемь лет он никогда не сталкивался с такой болезненной потребностью в другом человеке. Он был согласен на все, лишь бы просто находиться в одной комнате с Лотти.

«Боже мой, — цепенея от ужаса, думал он, стоя у окна и глядя в ночь, — что со мной творится?»

* * *

Услышав шаги Ника, ворвавшегося в кабинет рано утром, сэр Грант Морган поднял взгляд от бумаг. Судя по всему, Морган не чувствовал за собой ни малейшей вины.

— Вижу, вы уже побеседовали с сэром Россом, — начал он.

Ник дал волю своему гневу, разразившись потоком грубейшей брани, какая только есть в английском языке, осыпая собеседника оскорблениями и обвинениями, от которых любой другой человек или сбежал бы в страхе, или бросился бы искать оружие. Но Морган выслушал его так спокойно, словно Ник высказывал свое мнение о погоде.

После пространных предположений о том, что Морган не что иное, как марионетка, пляшущая под дудку сэра Росса, судья вздохнул и перебил Ника:

— Довольно. Вы уже повторяетесь. Если больше вам нечего добавить, пожалейте собственный язык. Что касается вашего последнего обвинения — о том, что это дело рук сэра Росса, — могу заверить вас, что решение уволить вас мы принимали вместе.

Только в этот момент Ник осознал, какое значение он придает мнению Моргана, и испытал резкий укол боли, ощутил горький вкус предательства и поражения.

— Но почему? — услышал он собственный хриплый вопрос. — Неужели моя работа совсем не устраивала вас? Но что еще я мог сделать? Я раскрыл все порученные мне дела и поймал всех преступников, в погоню за которыми меня посылали, причем сделал это по всем правилам, так, как настаивали вы. Я выполнял все ваши требования. И даже более того!

— Никаких претензий к качеству вашей работы у нас нет и никогда не было, — негромко отозвался Морган. — Со своими обязанностями вы справлялись превосходно. Я никогда не встречал такого же храброго и умного человека, как вы.

— Тогда поддержите меня! — потребовал Ник. — Скажите сэру Россу, что это треклятое предписание он может девать, куда ему заблагорассудится, а меня вы никуда не отпустите.

Их взгляды скрестились, в лице Моргана что-то изменилось. «Будь я проклят, если это не отеческий взгляд», — мелькнуло в голове у Ника, хотя Морган был всего на десять лет старше его.

— Садитесь, — предложил Морган.

— Спасибо, я…

— Пожалуйста, — с ледяной вежливостью повторил он. Ник рухнул на ближайший стул, перестав понимать, что происходит. Никогда прежде Ник не слышал слова «пожалуйста» из уст начальника и уже думал, что Морган вообще не знает такового. Насторожившись, он ждал продолжения.

Морган заговорил. За три года знакомства он ни разу не обращался к Нику с таким дружеским, почти родительским участием.

— Джентри, на Боу-стрит вы мне больше не нужны. Бог свидетель, ваши способности и усердие тут ни при чем. Вы лучший из моих сыщиков. С тех пор как вы появились у нас, я старался всемерно поддерживать вас и наблюдал, как из эгоистичного ублюдка вы превращаетесь в надежного и ответственного человека. Но я с прискорбием вынужден констатировать, что в одном вы не изменились. С самого начала работы вы постоянно рисковали жизнью — потому, что ни в грош не ставили ни себя, ни своих близких. И по-моему, так будет и впредь, если вы останетесь у нас. Рано или поздно вы поплатитесь жизнью.

— А вам какое дело?

— Я десять лет служил сыщиком, я не раз видел, как погибают мои коллеги, исполняя свой долг. И сам не раз оказывался на волосок от смерти. В конце концов наступает время, когда понимаешь, что слишком долго дергал смерть за усы, а те упрямцы и тугодумы, до которых это так и не доходит, дорого платят за свою ошибку. Я понял, когда надо остановиться. И вы тоже должны понять.