М+Ж. А черт с ним, с этим платьем! - Евгения Пастернак Страница 39

Так мы и брели ко мне домой. Я гладил ее, целовал в волосы, шептал на ухо всякие ободряющие слова, но Кошка-Катюшка только взревывала громче и прижималась ко мне сильнее.

Где-то на задворках сознания меня время от времени сверлила мысль, что сейчас нас увидят соседи, и… Ну, милицию, наверное, не вызовут, но шептаться за спиной будут обязательно. На подходе к подъезду (интересная конструкция – «подход к подъезду») я остановился и попытался милое ревущее создание хотя бы чуть-чуть успокоить. И успокоил. Вернее, не успокоил, а перевел энергию в другое русло.

И вот, значит, стояли мы, целовались с самоотверженностью необычайной, как вдруг Катя от меня оторвалась, уставилась куда-то за мое правое плечо и злобно на кого-то кинулась.

– За что?! Почему? Какая еще жена? За что?!

Обернувшись, я обнаружил, что моя слабая и нежная подруга трясет за лацканы старика Петровича. То есть не старика, а крепкого шестидесятилетнего мужика – между прочим, майора спецназа в отставке. А тот уже и хрипеть начал:

– Сережа! Добрый вечер! Вы ей скажите, ради бога, что у меня и жены-то нет!

А что я скажу? Все, что я смог, так это оттащить Кошку на безопасное расстояние и попытаться выяснить, чего она хочет от уважаемого члена общества и по совместительству охранника нашего подъезда.

Через пять минут всхлипываний, шипения и моих уверений, что «ты у меня самая красивая» удалось выяснить, что речь идет о том приснопамятном случае, когда Петрович втирал Кате, что она – моя бывшая жена, которую я жду не дождусь назад. Получив необходимые сведения, я повернулся к охраннику. Тот смущенно чесал нос.

– Был грех, – со вздохом признался Петрович. – Я уж и забыл. Думал, обойдется. Это все Коля Петруньков…

– Нельзя ли поподробнее, – потребовал я. – Что за Коля. И при чем тут Катя.

Выяснилось, что Коля Петруньков – бывший сослуживец нашего Петровича. За какие-то провинности Колю перевели в милицию, в охрану метрополитена. И вот однажды, когда наш бравый майор двигался принимать смену, то обнаружил у входа на станцию «Южная» живописную троицу. Причем двоих (Колю и меня) Петрович знал, а третья оказалась дамочкой с раскрытыми глазами, которая непрестанно рылась в сумочке и подозрительно зыркала то в сторону милиционера, то в сторону меня.

Выждав, пока Коля разобрался с нами, наш хранитель подъезда подошел к нему и «из чистого стариковского любопытства» поинтересовался, что это тут за комедия происходила.

– Он и говорит, попалась девушка явно из провинции, да еще без документов. А тут вдруг мужик какой-то нарисовался, назвал девушку женой Катей, щедро расплатился и уволок куда-то. «Может, – говорит, – зря я их, Петрович, отпустил? Мужик-то явно не ее. Вдруг насильник или террорист?» А я ему говорю: «Брось, Коля, это свои. Я его хорошо знаю, приличный человек. Просто помог девушке». Разошлись мы с ним, а на следующий день смотрю: а девушка эта возле нашего подъезда ошив… то есть проходила мимо. Петрович замялся.

– Ну? – потребовал я продолжения.

– Ну, я и подумал… То есть не подумал… Черт меня дернул. Устроил небольшое представление. А что? Никто ведь не пострадал, правда? Наоборот, вижу, все у вас на лад пошло.

Охранник кивнул в сторону зареванной, растрепанной и насупившейся Катерины.

– Так что извините, – закончил он, и лукавый бесенок проскочил в его глазах, – поторопился я с женой. Самую малость.

Ну вот как на таких злиться?

Оказавшись дома, я отпустил Катю в ванную приводить себя в относительный порядок, после чего запустил комп и загрузил Excel. Подумал немного и приступил к вводу данных, нуждающихся в осмыслении.

Когда мое рыжее счастье появилось в комнате, у меня уже была готова таблица примерно такого вида:

Мистика …......………………………………… Разгадка

Угадал имя

Петрович – назв. Катю женой………… Пошутил

Желтое платье

Дверь!..

Фотография

E-mail одновр.

Сатирикон ...………………………………….. Нат.

Банкет ...……………………………………….. Нат.

Звонок (ошибся номером)

Оказались на одной станции .……………?

Пароль компьютера

– Что это, – спросила Катя, мило шмыгнув носом.

– Вся та мистика, которая с нами приключилась за этот год. И объяснения, которые можно предложить.

– А-а-а, – протянула она, – что за желтое платье?

– Помнишь, ты обнаружила у меня дома желтое платье и решила, что оно твое, потому что у тебя раньше было такое же?

– Нет. У меня было бежевое платье. А тут какое-то желтое.

Я вздохнул и исправил цвет. Катя удовлетворенно улыбнулась.

* * *

В квартиру я ввалилась в полном раздрызге чувств. И сразу же слиняла в ванную. Мне хотелось как-то оклематься и немного побыть одной. Я набрала полную ванну и даже помыла голову. Полегчало. Видимо, организму очень нужны были простые житейские вещи, без мистики, без приключений и без сумасшедшего перепада эмоций.

В таком состоянии хорошо жарить блинчики на компанию человек в сто. Тупая механическая работа. Успокаивает, наверное.

Почему-то, когда я с Сергеем, все получается по максимуму. Сначала я рыдаю, как ненормальная, потом смеюсь, как сумасшедшая. А сегодняшнего дня по эмоциям хватило бы на месяц довольно насыщенной жизни.

Из ванны я вышла уже почти человеком. А когда увидела светящийся экран компьютера с таблицей Excel, мне стало совсем хорошо. Сразу стало понятно, что:

1) Сергей сейчас во всем разберется.

2) Никакой мистики нет. Потому что мистика в Excel такой же нонсенс, как и гадание на компьютере. Когда сам карту из колоды вытаскиваешь, это еще куда ни шло, но когда это делает компьютер, я, например, кроме генератора случайных чисел, никакой мистики не вижу. Я думаю, что Сергей выбрал Excel именно за это.

Word не такая солидная программа, в ней можно и ерунду всякую написать.

3) Сергей не сердится. А значит, уезжать мне не нужно.

Я внимательно ознакомилась со списком.

– Ну, во-первых, платье было бежевое.

Сергей фыркнул, но исправил.

Я еще раз перечитала список.

– Кстати, а почему ты меня в «Сатириконе» не заметил?

– Я опоздал. Сидел не на своем месте.

– А-а. То-то они все так ржали, когда ты сказал, что если бы не портфель… Думаю, у них наболело. – Я опять уткнулась в список. – А что за письмо?

– Я тебе как-то письмо написал. А потом оказалось, что ты в Москве. А письмо я писал не просто так, а потому что ты мне в толпе померещилась.