В радости и в горе - Кэрол Мэттьюс Страница 39

Холод проник уже в ее кости, ноги закоченели, а зубы вот-вот застучат. Сколько же времени проходит с того момента, когда ты чувствуешь, что пальцы на ногах покалывает от мороза, до того, когда тебе их ампутируют? Марта и Джек двигались, как во сне, и смотрели друг на друга блестящими, увлажнившимися глазами. Кругом уже выжимали носовые платки. Глен был торжественно-мрачным и стоял, как каменная статуя, выполняя обязанности главного шафера на отлично.

Священник говорил, обращаясь к Марте:

— …Обещаешь ли ты любить, почитать и повиноваться…

Что за несусветная чушь, подумала Джози. Как же она могла стоять вот так же и думать, что сможет выполнить эти дурацкие обещания? Правда, первым нарушил клятву Дэмиен, и положение пострадавшей давало ей право чувствовать свое моральное превосходство. Однако сколько же должно пройти времени, чтобы она смогла переключиться на кого-то другого? Хотя, если честно, в их учительской среде — без сомнения, дивно-волшебной и кружащей голову, как шампанское, — не так уж много тех, кто смог бы переключить на себя внимание женщины. Может быть, она просто устала любить, почитать Дэмиена и повиноваться ему? Но теперь, оглядываясь назад, ясно, что почитать его было не за что.

— …И в радости, и в горе, и в богатстве, и в бедности, и в болезни, и в здравии…

У большинства мужчин весь энтузиазм пропадает, если им предлагают воспользоваться резинкой. И сколько из них будет носиться по лестнице вверх и вниз со сваренными вкрутую яйцами или с тарелкой подогретого домашнего супчика, чтобы только больная жена поела? Да при первом упоминании о том, что пришли месячные и болит живот, они бегут прямиком в паб. Как может женщина всерьез верить тому, что они будут выполнять эти обещания? И что день за днем заставляет миллионы людей по всему миру давать эти опрометчивые клятвы? Мать-природа и туристические буклеты — вот кто в ответе за все это.

— …И, отрекаясь от всего остального, быть только с ним до тех пор, пока смерть не разлучит вас?

Все в церкви замерли. И голос Марты зазвенел, ясный и сильный.

— Обещаю. — Она повернулась к Джеку. — Даю в этом торжественную клятву.

Одно утешает, подумала Джози, несмотря на длинный ночной разговор и нервную реакцию Марты в последний момент, из-за чего Джози и не спала всю ночь, полная беспокойства за нее, голос Марты звучал уверенно и решительно.

Когда они вышли из церкви, шел снег. Его хлопья ложились на сиреневый шифон, оставляя мокрые пятна. Даже мурашки Джози покрылись мурашками, а сосками можно было выколоть кому-нибудь глаза. Глен пропустил свою руку сквозь ее сомкнутые на груди руки.

— Вы просто великолепны, Джози, — искренне сказал он.

— Вам определенно нравятся голубые тона.

— Что, простите?

— Спасибо, Глен. Вы тоже великолепно выглядите.

Он, слегка придерживая, вел ее вниз по лестнице.

— Снег в день свадьбы плохой знак, — пожаловалась Марта. — И почему я не заказала хорошую погоду?

Джози била сильная дрожь.

— Вам холодно, — заметил Глен.

— Очень, — подтвердила Джози.

— Только несколько снимков, — закричал фотограф.

— И никто не смеет выглядеть замерзшим! — сказала Марта. — Мне на свадебных фотографиях лиловые губы не нужны.

— Лиловое идет к сиреневому, — пробормотала Джози.

Фотограф разместил их на ступенях лестницы и защелкал аппаратом.

— Ну вот, — отряхнул Глен свой смокинг, — накиньте это, может быть, не подхватите воспаление легких.

К церкви подтянулись лимузины. Вокруг Марты взвилось облако влажного конфетти, которое, упав к ногам, налипло на туфли, и без дальнейших проволочек все они поспешили вниз по лестнице. Марта и Джек сели в первый автомобиль. Подружки невесты и шафера последовали за ними, сев во второй.

Джози упала на кожаное сиденье и немного подвинулась, освобождая место для других. За ней сел Глен. Из динамиков лилась мягкая американская музыка диско, и мириады мелких огоньков пульсировали в ее ритме на потолке лимузина. Глен вытащил бутылку шампанского, открыл ее, не пролив ни капли — что было само по себе чудом, поскольку автомобиль уже тронулся с места и нагонял первый — и налил им всем по бокалу.

Он приблизил свой бокал к ее бокалу.

— Тост за самую красивую подружку невесты, — произнес он.

Джози чокнулась с ним:

— И за самого красивого шафера.

Глаза Глена мерцали в огнях светомузыки. Джози спустила его пиджак с плеч, и вместе с ним спустилась и бретелька платья. Внезапно, несмотря на снег, который ветер швырял на стекла машины, в ней стало очень тепло. Сейчас Джози была рада, что ее двоюродная сестра не согласилась на свадьбу в спокойной тишине Фиджи. Теперь ей очень нравилась свадьба Марты. Она позволила себе слегка улыбнуться самодовольной улыбкой, а бретельке — соскользнуть еще ниже. Возможно, Мэт Джарвис еще позвонит, чтобы извиниться, но будет уже слишком поздно.