Любовь и честь - Рэдклифф Страница 39

В восемь утра они вместе принимали душ и целовались под струями воды. Они по очереди намыливали друг друга, а потом Кэмерон молча положила мыло на полочку, позади себя и, взяв Блэр за плечи, прижала ее к кафелю. Касаясь губ любимой, она скользнула пальцами между ее бедрами, и обнаружив там влагу желания, стала медленно продвигаться вглубь, пока не почувствовала, как ее прикосновения сметают все преграды в сердце Блэр. Кэм прижимала возлюбленную к стене и двигалась в ней, подводя ее к пропасти, откуда нет возврата. Кэм всем телом ощутила настигнувший Блэр оргазм и улыбнулась.

– Что это было? – ахнула Блэр с изумлением.

– Я просто взяла то, что принадлежит мне, – тихо сказала Кэмерон.

– Ты весьма наглядно это продемонстрировала, – прокомментировала Блэр, положив ладонь на затылок Кэм и прижимая ее ближе к себе.

– Какие-то проблемы с этим? – затаив дыхание спросила Кэмерон.

– Ни одной. – И затем Блэр поцеловала ее.

Через несколько минут, когда Блэр вытирала полотенцем волосы, любуясь задницей Кэмерон, отражавшейся в зеркале, зазвонил ее сотовый. Она взяла трубку и несколько секунд просто слушала собеседника.

– Все в порядке.

Еще не одетая Кэм повернулась к ней и вопросительно подняла бровь, увидев выражение лица Блэр.

– Что?

– Возможно, ты захочешь найти свои джинсы, – сказала Блэр безо всяких эмоций. – Сюда поднимается мой отец.

* * *

Они едва успели застегнуть пуговицы, как раздался резкий стук в дверь. Кэмерон посмотрела в глазок и открыла.

– Доброе утро, господин президент.

– Том, Вы можете подождать снаружи, – сказал Эндрю Пауэлл гладко выбритому и хорошо сложенному афро-американцу, стоявшему позади него.

– Это было бы нежелательно, сэр, – глубоким баритоном ответил агент.

Кэмерон посмотрела по сторонам, отмечая положения трех других агентов, стоявших в коридоре. Она знала, что в здании еще несколько агентов – на лестничной клетке в конце коридора, еще один в лобби у лифта и несколько в автомобилях сопровождения, ожидающих на улице. Кэм также знала, что это была стандартная процедура охраны президента. Не оставлять его одного никогда и ни с кем, за исключением ближайших родственников. Это было непреложным правилом.

– Думаю, моей дочери и агенту Секретной службы Робертс можно доверять, – произнес президент, когда Кэмерон отступила, пропуская его.

Когда президент прошел мимо нее, она посмотрела на агента, назначенного защищать самого влиятельного человека на планете. Тот стоял молча с сердитым выражением лица. Закрыв дверь, Кэм обернулась и увидела, как Блэр быстро обняла отца и отступила, глядя на него с вопросом в глазах.

– Что случилось? – спросила Блэр.

– Я подожду в соседней комнате, – спокойно сказала Кэмерон, поворачиваясь, чтобы пройти во вторую спальню, служившую кабинетом и домашним офисом. Ей пришло в голову, что они с Блэр обе выглядели так, будто только что вышли из душа, как, впрочем, и было. С влажными волосами, без макияжа, в мятой одежде, которую они торопливо сбросили с себя прошлой ночью. Кэм быстро и незаметно осмотрела комнату, надеясь, что одежду они нигде не оставили.

Господи, какое впечатление мы сейчас производим…

– Полагаю, Вы должны остаться, агент Робертс, – сказал Эндрю Пауэлл мягким хорошо поставленным голосом. Это совсем не звучало как приказ, хотя таковым и являлось. Выражение его лица было спокойным, когда он пронзительно посмотрел сначала на нее, затем на свою дочь.

– Да, сэр.

На нем был темно-синий костюм, белая рубашка и полосатый галстук. Президент выглядел подтянутым и представительным. Кэм сразу увидела Блэр в его голубых глазах, манере поведения и исходившей от него энергии. Глупо, но благодаря этому Эндрю Пауэлл сразу понравился ей.

– Мистер Президент, я могу Вам что-нибудь предложить? – спросила Кэмерон, не совсем понимая, как, черт возьми, вести себя с ним в своем доме. – Может, кофе?

– С удовольствием. – Он перевел взгляд с одной девушки на другую и слабо улыбнулся. – Держу пари, вы обе готовы к разговору.

– Буквально через минуту, – сказала Кэмерон, отчаянно пытаясь не покраснеть.

– Давай присядем, – спокойно предложила отцу Блэр, указав на диван и стоявшие рядом стулья. Когда они сели – она на диване, он на стуле напротив – Блэр спросила еще раз:

– Что ты здесь делаешь?

– Мы должны поговорить, – ответил ее отец, подняв голову и бросив взгляд на Кэмерон.

– О чем?

– О сегодняшнем визите Люсинды Уошберн в мой офис в 6 утра.

– О, – сказала Блэр. – Ну…

– Прежде всего, это не мое дело. Если бы не… необычные обстоятельства, в которых мы оказались, я бы даже не стал поднимать этот вопрос.

– Ну, если бы не эти обстоятельства, по всей вероятности, не было бы и Люсинды, – сухо прокомментировала Блэр.

– Это семейное дело, и Люсинда должна была поговорить со мной, прежде чем вынести этот вопрос на обсуждение с тобой.

– Она просто делала свою работу, – безо всякой враждебности сказала Блэр. – Я это понимаю.

Кэмерон не совсем понимала, что ей делать. Она решила, что раз уж она приглашена, то будет просто сидеть на своем месте. Рядом с Блэр. Блэр быстро посмотрела на нее, словно извиняясь, а затем вновь перевела взгляд на отца.

– В газете опубликовали мою фотографию… сделанную в интимной обстановке, – прозаично сказала Блэр. – Извини. Я не хотела этого.

– Жаль, что не было возможности избежать огласки. – Президент спокойно пожал плечами.

– Я пыталась.

– Сожалею, что тебе пришлось через это пройти.

Кэмерон заметила, как задрожали руки Блэр, когда она затихла.

– Как бы то ни было, – продолжил президент, – я видел снимок. Мне он показался довольно невинным.

– Там не очень хорошее качество изображения, – категорично сказала Блэр. – В следующий раз, вполне вероятно, будет по-другому.

– Люсинда сказала, что на фотографии ты с женщиной.

– Да.

– И ты попыталась сохранить все в тайне?

– Мне показалось, что это благоразумно.

Он вздохнул.

– Если бы у меня было больше времени, то я, наверное, смог бы сделать это чуть более дипломатично, но времени нет. Прости.

– И не нужно. – Голос Блэр был абсолютно спокоен, ее лицо ничего не выражало. – Спрашивай.

Он внимательно посмотрел на Блэр, будто пытаясь разглядеть под маской равнодушия пылающий огонь.