В погоне за миражом - Дэвис Линда Страница 39

Память мгновенно перенесла Саважа в прошлое, на палубу изящной яхты, в общество сидевшей под лунным светом прекрасной молодой женщины.

— На что будем играть? — с улыбкой спросила Хелен. — Будьте осторожны, я не люблю, когда люди берут свои слова обратно.

— Как и я. А на что бы вы хотели сыграть?

— Если победа останется за мной, я хотела бы получить у пас работу. Стать трейдером.

Рассмеявшись, Саваж какое-то время долгим, внимательным взглядом изучал ее лицо. Предложенная ставка заинтересовала его.

— Согласен. Думаю, смогу это устроить.

— А что для вас должна буду сделать я? — Хелен одарила Саважа ленивой, почти снисходительной улыбкой.

Взгляд его, устремленный ей прямо в глаза, опустился ниже, к губам, скользнул по шее, задержался на высокой груди и окончательно остановился на гладких и загорелых ногах.

— Я с удовольствием занялся бы с вами любовью.

Хелен улыбнулась и промолчала.

— Если это окажется невозможным, то остаток жизни я готов поедать вашу стряпню, слушая вашу же игру на саксофоне.

Она негромко хихикнула:

— Этого не произойдет.

Саваж резко повернулся к Бредену.

— Она была так уверена в собственных силах! Я считал, что нахожусь в полной безопасности. Лет восемь назад, когда работа еще оставляла мне немного свободного времени, я побеждал на чемпионатах. Она разбила меня в пух и прах. Эта кухарка просто раздавила меня. Я не верил себе. Мы просидели с ней до утра: пили, играли и беседовали. Она казалась совсем не тем, кем была, — не корабельным коком, не женщиной вообще. И я спросил ее: кто вы такая, Хелен Дженкс?

Саваж вновь ощутил себя на палубе яхты.

— Мне было бы проще рассказать, что я в своей жизни успела.

— Тогда вперед. Уж если я собираюсь принять вас на работу, то некоторая информация нисколько не помешает.

— Родилась я двадцать шесть лет назад в Уэльсе, в доме моей бабушки, а росла в Лондоне. Когда мне исполнилось семь, отец ушел из дома и больше не вернулся. До шестнадцати я жила с матерью. Потом она перебралась в Девон, к одному мужчине, и принесла ему детей. Когда она уезжала, я оканчивала школу. Мать продала наш дом и вручила мне сумму, на проценты с которой вполне можно было жить. Я нашла недорогую квартирку, а остальные деньги тратила на тряпки, выпивку и танцы. Окончив с отличием школу, поступила на шестимесячные кулинарные курсы — так хотела моя мать. Научилась прилично готовить, познакомилась с саксофонистом — он был на десять лет старше меня — и ушла к нему жить. Саксофонист играл в ночных клубах, и играл так себе, но в то время я считала его гением. В конце концов я почувствовала себя как в ловушке: мой друг и мысли не допускал, что я выйду из дома без него.

— И что же вы сделали?

— Сбежала в море.

— А теперь хотите забыть прошлое и стать трейдером?

— Хочу просто попробовать чего-то новенького.

— Ответьте на один вопрос. Я не встречал еще человека, который играл бы так же, как вы. Где вы этому научились?

— Здесь, на паруснике. Однажды яхту зафрахтовал какой-то старик. Вот он-то и научил меня выигрывать.

— Как его звали?

— Сэнди Голдсмит.

Саваж с недоверием рассмеялся.

— Бывший чемпион мира?

— Ага.

— Он же научил вас и считать карты? Или вы похитили его, так сказать, интеллектуальную собственность?

— Я предпочитаю называть это профессионализмом.

— Должен признать, у трейдеров он тоже в почете. Но сможете ли вы, вкусив безграничной свободы, втиснуться в рамки банального рабочего дня?

— Я всегда смогу сделать то, что меня привлекает. Вы не понимаете: свобода становится проклятием для тех, кто не знает, как ею воспользоваться.

— А вы знаете?

— Знаю. Но сейчас мне хочется перемен.

Саваж понимал, что у нее были и другие мотивы.

— Все это очень здорово, но не думаете ли вы, что слышите сейчас манящее пение сладкоголосых сирен?

— Нет. Я вижу золотое руно и хочу взять его в руки.

Вспомнив эти ее слова, Саваж негромко рассмеялся. Каламбур, обернувшийся реальностью?

— Может, так она и сделала? — вернул его на грешную землю голос Бредена. — Может, она и в самом деле подстригла ваших овец и скрылась?

— Может быть. Разыщите ее, и мы выясним это.

— А там, на яхте, узнав о ее прошлом, вам не захотелось пересмотреть свое решение?

— Нет. Я дал ей слово.

— И дали бы его вновь?

Исполнительный директор промолчал, но Бреден прочитал ответ в его глазах. В них светилась необычная, несвойственная Саважу теплота.