Девичник - Карен МакКаллах Лютц Страница 39

Зейди прислонилась к стене, пытаясь выглядеть непринужденно и скрыть то обстоятельство, что она здорово пьяна. Она уперлась рукой в дверной проем, чтобы тверже стоять на ногах.

— Привет.

Это все, что она смогла из себя выдавить.

Он осклабился:

— Что думаете насчет группы?

— Мне показалось, вы играли здорово.

— Все о'кей, можете говорить честно. Мы знаем, что у нас лажа. Но мы уже лучше играем, чем раньше.

Он так сознательно оценивал себя, в свои-то восемнадцать лет. Зейди старалась не потерять сознание, но из-за черных ламп в коридоре его кожа выглядела такой смуглой, а зубы такими белыми.

— Думаю, у вас большой талант.

— Да? В гитаре или в пении?

— Ив том, и в другом.

— Я запорол третью песню.

— Я этого не заметила.

Он обернулся к парням из своей группы, которые сидели на жалких кушетках в Зеленой комнате и пили «Хайнекен».

— Парни, моя учительница даже не заметила, что я загубил мост.

Они все засмеялись. Зейди почувствовала себя глупо. Это что, так очевидно, что он загубил мост? Зачем ему понадобилось сообщать им, что она — его учительница? Он снова посмотрел на Зейди:

— Простите. Барабанщик так много всякого дерьма мне на эту тему наговорил. Я должен был его на место поставить.

Зейди расслабилась. Ее глупость была вознаграждена.

— Разве вы не собирались на девичник или вроде того?

— На самом деле я привела их с собой. Думаю, вы видели невесту. Она стояла в первом ряду.

Он засмеялся:

— Быть не может. Эта девчонка в фате и с вами?

То, что ее обычно зажатая двоюродная сестра стала источником удивления в связи с непристойным поведением, в данный момент не имело значения. Она слишком глубоко утонула в его зеленых глазах. Боже, как ей нравилось это ощущение! Оно напоминало ей то время, когда она была девушкой, ходившей по барам и болтающей с красивыми парнями, а не женщиной, сидящей дома и прячущейся от них.

— Вы, ребята, видимо, немного выпили, прежде чем сюда попали, — сказал он.

— Да, по дороге мы зашли в несколько баров.

— Куда поедете потом?

Он спрашивает потому, что хочет знать, или чтобы быть вежливым? Зейди не могла этого определить.

— Я точно не знаю.

— Где она достала пенис?

— В магазине «Халстер».

Он улыбнулся ей. Его улыбку можно было истолковать как похотливую.

— А вы там что-нибудь приобрели?

— Не-а. Не нашла ничего подходящего.

Господи! Надо же быть такой занудой! Неужели нельзя было сказать, что она купила съедобные трусики или что-нибудь такое? Нет! Нет! Она — его преподавательница! Ей не пристало говорить с ним о трусиках. Ее охватила волна стыда. Не важно, что все согласны, что он чертовски сексуален. Ей совершенно не пристало разговаривать с ним в баре. Ей следует уйти. Ей следует немедленно уйти отсюда.

Он придвинулся к ней ближе.

— Не злитесь на меня, если я это скажу, ладно?

Она оцепенела, отчетливо осознавая, что его лицо находится всего в дюйме от ее лица.

— Ладно.

— Я вроде рад, что вы не вышли замуж.

Зейди не знала, что ответить. Он что, флиртует с ней? Казалось, так оно и есть. С чего бы еще ему радоваться, что она не вышла замуж? Или он просто ублюдок-садист?

— Почему?

Он улыбнулся ей:

— Пожалуй, мне не стоит на это отвечать. А то вы завалите меня на экзамене.

Ладно… что, черт возьми, это значит? Какое вообще это имеет значение? Она уйдет. Сейчас же.

Она стояла, словно приклеенная.

— Ваша итоговая оценка зависит от вашей работы в течение семестра, а не от того, что вы говорите мне в баре.

Зачем она его поощряет?

Он на минуту посмотрел ей в глаза, как будто оценивая, стоит ли уточнять. Зейди бросило в жар. Как раз в то мгновение, когда он начал говорить, из комнаты вышел его барабанщик.

— Парни, пошли, завалимся в бар. Холодило пустое.

Зейди не понимала, принесло ли ей это облегчение или она беспричинно разозлилась.

Тревор пожал плечами и посмотрел на Зейди:

— Хотите туда закатиться?

— Конечно.

Они пошли по коридору. Он шел впереди, и она любовалась его задницей, пока он шел. Но это уже не было преступным удовольствием. Это было чистое преступление. Она была близка к тому, чтобы позволить себе думать, что это нормально — вожделеть к нему. А это не нормально. Это плохо. Очень, очень плохо.

Как только они вышли в главное помещение, его роем облепили подростки-фанатки.

— Тревор! Я люблю тебя!

Он остановился, чтобы дать автографы. Зейди разглядела Эмми, Бриттани и Фелисию, трех своих учениц: они висели в хвосте роя. Она втянула голову в плечи и, обогнув Тревора, побежала обратно за свой столик, прежде чем они увидели ее.

— Пошли, — сказала она.

— Куда? — спросила Джейн.

— Мне все равно. Просто пошли.

— Но сюда скоро придет Тревор, — заскулила Надутая.

Хелен залезла на стул.

— Давайте пойдем куда-нибудь, где можно потанцевать!

Зейди покосилась на нее:

— Только если ты выбросишь этот чертов пенис.

— Договорились.

Гилда отвела Зейди в сторону:

— Что случилось?

— Ничего.

— Ничего плохого или ничего хорошего?

— Ничего. Нам надо уходить, пока я не сделала ничего хорошего, — сказала Зейди.

Гилда помяла лицо рукой.

— Это какая-то бессмыслица.

— Вот именно. Нам надо уходить.

Джейн присоединилась к их тайному совещанию.

— Он приставал к тебе, не так ли?

— Нет.

— Ты отчего-то вся выбита из колеи.

— Возможно, это из-за текилы.