Слухи - Анна Годберзен Страница 39

Лина сама себе удивлялась. Она была удивительно спокойна для девушки, которая только что впервые поцеловалась. Она почти не пила бренди, в то время как мистер Лонгхорн пил с удовольствием. Она очаровательно улыбалась, слушая его рассказы о принадлежавших ему поместье и яхте, а также о тех деловых партнерах, которые особенно ему наскучили. Хотя Тристан только что дал ей указания, все же Лина считала, что своими хорошими манерами обязана Элизабет. Ну и пусть! Элизабет достаточно ею попользовалась, и только справедливо, если Лина получит что-нибудь взамен.

— Я бы хотел свозить вас в Париж… — сказал мистер Лонгхорн, который много рассказывал ей о Париже.

Он лениво развалился, вытянув длинные ноги. Бархатный смокинг несколько более темного оттенка, чем тот, который был на нем, когда они познакомились, обтягивал довольно объемистое брюшко. Он на минуту отложил сигару, за что Лина была благодарна. Никто в доме Холландов не курил — разве что иногда Эдит, сестра мистера Холланда, да и то тайком, поэтому Лина не привыкла к запаху табачного дыма.

— Париж, — продолжал он задумчиво, — сколько там было хорошего!

Они сидели на роскошных коричневых креслах перед растопленным камином в гостиной апартаментов Лонгхорна. На столике между ними стоял хрустальный графин, а на заднем плане суетился слуга Лонгхорна. Лина не знала, который час, но ей казалось, что уже поздно и в это время она обычно уже спит.

— Но ведь не всё хорошее, — сказала Лина.

— Да, не всё, — весело согласился мистер Лонгхорн. Морщины на его лице обозначились резче, и он тряхнул головой. У него были густые седые волосы. — Конечно, не всё! Но я был тогда молодым, поэтому мне кажется, что это были лучшие времена.

Лина вежливо улыбнулась. Следуя совету Тристана, она больше помалкивала, и Лонгхорн явно это одобрял.

— Смотрите, каким я был в молодости!

Он указал на стену, увешанную портретами, на которые Лина бросила беглый взгляд, входя в номер. Она подумала, что это его знаменитая коллекция красавиц. Но когда она встала и подошла поближе, то увидела, что на одном из этих портретов в золоченых рамах изображен мужчина лет двадцати с небольшим. У него была грива черных волос и прекрасной формы нос. Но она узнала высокие скулы и игривые глаза и поняла пристрастие мистера Лонгхорна к старомодным воротникам. Глядя на этот портрет, Лина пожалела, что первый ее поцелуй был не с таким вот джентльменом.

— Это вы? — прошептала она.

— Да, когда все девушки были от меня без ума. — Мистер Лонгхорн сделал паузу и приложился к бренди. — Надеюсь, вы не сочтете мои слова нескромными, мисс Брод. Но я действительно был таким. Порой я жалею по нескольку раз на дню, что был столь легкомысленным и не женился. Тогда я не был бы сейчас так одинок. Но, оглядываясь назад, я все же не могу не гордиться собой.

— О, ничего удивительного, — Лина слегка покраснела от искренней нотки, прозвучавшей в ее голосе.

Она отвела взгляд от портрета Лонгхорна и начала рассматривать изображения красавиц прошлого и настоящего. Это были акварели и портреты маслом. Ей вдруг захотелось, чтобы ее портрет тоже тут висел, чтобы она была настолько красива, чтобы какой-нибудь художник захотел увековечить ее. Забыв, что она не одна, Лина разглядывала портреты на стене.

И вдруг она увидела Элизабет Холланд. Ее портрет был маленький, в простой черной рамке. Она сидела спиной к зрителю и оглядывалась через плечо с безмятежным видом. Портрет был написан легкими, воздушными мазками. Художник прекрасно передал сходство: это был маленький круглый рот Элизабет, невинные широко расставленные глаза, бледная кожа персикового оттенка у носа и на остром подбородке. На ней было платье из бледно-розового шелка — Лина помнила, как помогала Элизабет надевать его.

Лина отвернулась, надеясь, что хозяин не заметил, как страстно ей хочется походить на эту девушку на портрете, подошла к высокому окну, выходившему в парк. Теперь она поняла, почему ее номер стоит так дешево. Номер мистера Лоигхорна состоял из нескольких комнат со старинной мебелью и камином, по сравнению с которым камин Холландов показался бы крошечным. И, что самое главное, окна выходили не на улицу, а в парк. Огромный парк с голыми багровыми деревьями на снегу, с каждой стороны обрамленный зданиями, казался картиной, принадлежавшей Лонгхорну.

Это был конец вечера, в течение которого она познала, что это такое: когда тебе завидуют и тобой восхищаются. Глядя на пейзаж из окна, она обнаружила, что теперь ей хочется большего. Отойдя от окна, Лина не справилась с искушением в последний раз взглянуть на портрет Лонгхорна. О, если бы только она могла знать его тогда.

— Мистер Лонгхорн.

Она отвернулась от юноши на картине и теперь смотрела на оригинал. Его тяжелые веки были прикрыты, пока Лина стояла у окна, и теперь они медленно поднялись.

— О… Каролина, — отозвался он наконец.

Казалось, он забылся, но, узнав ее, улыбнулся с довольным видом.

— Каким счастливым вы меня делаете, дорогая, — добавил он немного печально.

Лина перевела взгляд на Роберта в черном фраке и в черных же брюках. Он наблюдал за ней. Даже медные пуговицы, казалось, тоже смотрят на нее. Еще минуту назад Лина была о себе весьма высокого мнения. Но оно изменилось, когда она поймала взгляд Роберта. Вид у него был безмятежный, и казалось, он не впервые является свидетелем подобной сцены. Она могла бы еще больше разочароваться в своем успехе, если бы внимание слуги не привлек стук в дверь.

Когда Роберт открыл дверь, Лина обнаружила, что ситуация резко изменилась. На пороге стоял Тристан в коричневой униформе продавца «Лорд энд Тейлор», державший в руках несколько конвертов зловещего вида. Она почувствовала на губах его поцелуй, словно Тристан поцеловал ее секунду назад. Протиснувшись мимо Роберта, он взглянул на мистера Лонгхорна, сидевшего в кресле.

— Простите, что помешал вам, но я повсюду искал мисс Брод,

— А в чем дело? — холодно осведомился мистер Лонгхорн.

Он сел прямо, насторожившись.

— Я никогда не видела этого человека, — осипшим голосом заявила Лина, чувствуя себя словно ялик, попавший в шторм.

Правда, Тристан что-то говорил о следующем ходе в игре, но это произошло как-то уж слишком скоро. Она утратила уверенность, и ей почудилось, что разоблачение близко.

— Ну конечно же, мисс Брод, вы меня помните — я же служу в универмаге «Лорд энд Тейлор», — настаивал Тристан.

— О! Но ведь я бываю в очень многих универмагах…

Он пристально смотрел на нее, что еще больше усиливало смятение Лины.

— Пожалуй, память меня порой подводит.

— Мисс Брод может забывать продавцов универмагов так часто, как ей заблагорассудится, — отрезал мистер Лонгхорн. — И я действительно не понимаю, каким образом это оправдывает ваше вторжение. Сейчас очень поздно, и это мой личный номер, так что изложите ваше дело или убирайтесь.