Богачи - Юна-Мари Паркер Страница 39

— В следующий раз, когда ты соберешься к Закери, я поеду с тобой, — заверил Грег Тиффани, когда они вдвоем ужинали у Джо Аллена как-то вечером. — Поездки в клинику действуют на тебя угнетающе.

— Да, это верно. Закери стал очень замкнутым, слова из него не вытянешь. А я не могу избавиться от чувства вины… Сам посуди, как я могу жить в свое удовольствие, когда он заперт в четырех стенах в этой чертовой клинике?

— Как по-твоему, идет ему на пользу лечение?

— Трудно сказать, Грег. Он очень изменился. Такое ощущение, словно что-то в нем сломалось. Боюсь, что о скором выздоровлении не может быть и речи.

Тиффани и Грег теперь часто обедали вместе. Грег импонировал ей в качестве друга. Его присутствие успокаивало, с ним было легко. Если ей что-то не нравилось, она могла прямо, без обиняков сказать ему об этом. Тиффани стала склоняться к мысли, что мужчина-друг гораздо лучше, чем любовник. Не нужно было терзаться мыслями, с кем он проводит ночь, ждать вечерами его прихода — и большей частью напрасно. Их не интересовала личная жизнь друг друга, а поэтому можно было просто болтать о том, что приходило в голову, и не мучить себя неразрешимыми проблемами.

Тиффани редко выходила из дома в последнее время. Она полностью ушла в работу, и критики признавали ее эскизы этого периода блистательными. Отклики прессы на «Глитц» оставили в тени многочисленные хвалебные рецензии на «Ночную прохладу», говорилось, что «высокохудожественная и утонченная работа модельера Тиффани Калвин приблизила звездный час Тони».

Как жаль, что Хант не может разделить с ней успех! Тиффани чувствовала себя одинокой и покинутой, как никогда, несмотря на признание ее таланта и на дружескую поддержку Грега. Ее сердце сжималось от боли, и чтобы наказать саму себя за слабоволие, Тиффани скупала газеты и журналы с любым упоминанием о Ханте. Когда однажды она натолкнулась в журнале на статью о премьере его фильма и фотографию Ханта с Джони, слезы невольно выступили у нее на глазах. Он выглядел триумфатором и безгранично счастливым семьянином. А вскоре после того как фильм появился на экранах кинотеатров, Тиффани случайно услышала в баре на киностудии, что Хант Келлерман уехал с семьей в Монтего-Бей на каникулы.

Пару раз она не выдерживала и набирала его номер. Но стоило услышать знакомый голос, как она опускала трубку на рычаг. Тиффани ощущала себя глубоко несчастной и пугалась того, что ее тоска со временем не идет на убыль, а становится все более невыносимой.

— …может быть, в субботу, Тифф?

Тиффани вздрогнула, словно очнулась ото сна, и поняла, что Грег все это время говорил, обращаясь к ней.

— Прости, я задумалась о своем, — с извиняющейся улыбкой сказала она. — Что ты говорил о субботе?

— Я предлагаю съездить к Закери в субботу вдвоем, — усмехнулся Грег. — Мы могли бы выехать с самого утра, позавтракать по дороге и быть у него к полудню.

— Ну что ж, прекрасно.

Они переглянулись и улыбнулись друг другу, как люди, оказавшиеся волей судьбы в одной лодке, но по разному умеющие обращаться с веслами.

Они приехали в клинику Мойе в три часа дня. Закери сидел в гостиной и читал. Когда они окликнули его, он оторвался от книги, но, увидев, с кем приехала Тиффани, разочарованно отвернулся.

— Привет, Зак. — Она поцеловала брата и присела на соседний стул.

— Привет, — безрадостно отозвался Закери.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал Грег. — Я смотрю, даже поправился. Наверное, здесь неплохо кормят, а?

— Да уж не как в «Плазе», — с недовольной гримасой ответил Закери. — И процедурами замучили.

— Ну и как идут дела? — поинтересовалась Тиффани.

— Все они — скопище шарлатанов!

Тиффани беспокойно взглянула на Грега. Она предполагала, что брат хоть сделает вид, что рад их приходу.

— У тебя здесь появились друзья? — спросил Грег.

— Да, есть кое-кто… У них дела получше. По крайней мере к ним часто приезжают родственники, — с горечью ответил Закери.

— Но ведь я бываю у тебя каждую неделю! — возмутилась Тиффани.

— Ты — да. А когда в последний раз ко мне приезжали родители? Хоть бы позвонили или письмо прислали… — Закери стиснул зубы и опустил голову. Тиффани увидела, как посинели его пальцы, сжавшиеся в кулак.

— Ты же знаешь, что отец вечно занят… — начала было Тиффани, но усмешка Закери заставила ее замолчать.

— Он занят только тем, что делает деньги и видит в них защиту от реального мира, — воскликнул Закери. А ему бы следовало хоть изредка спускаться с небес на землю, чтобы посмотреть, какой он из себя, этот реальные мир. Другое дело, что он не сможет прожить в нем ни дня… — Он снова понурился.

— Да, Зак, ты прав. Проблема в том, что родители живут замкнуто в своем собственном мире.

— Вероятно, если бы мать не так часто покупала себе норковые манто… — с безнадежностью в голосе сказал Закери, — а отец перестал бы протирать штаны на Уоллстрит и занялся настоящим делом, у них появилось бы время навестить сына.

Тиффани молчала. Ей нечего возразить — Закери говорил эмоционально, но по существу.

— А Морган? Ты думаешь, она хоть раз написала мне? Черта с два! — Закери, казалось, собрался излить всю горечь отчаяния, ненависти и боли, накопившуюся за долгие годы, которую он испытывал по отношению к своей семье. — Она слишком озабочена тем, чтобы стать настоящей леди. Где уж ей помнить о нашем существовании!

— Это несправедливо, Зак, — вмешался Грег, который внимательно следил за ходом разговора. — Морган только что вышла замуж. Я слышал, что она очень занята сейчас. Ей нужно отделывать дом и ремонтировать замок…

— Вот я и говорю, ей слишком не терпится стать настоящей графиней, — усмехнулся Зак. — Ладно, навестили и спасибо. Мне пора на укол.

— В субботу? — изумилась Тиффани. — У тебя раньше не было процедур в выходные.

— Разве? — Закери напряженно смотрел на дверь и отвечал рассеянно. — Должен тебе заметить, сестренка, что тут не бывает выходных, как у обычных людей. Или ты еще не поняла, что здесь все совсем иначе, чем на свободе?

Тиффани поднялась и взяла со столика сумочку.

— Я приеду на следующей неделе, как обычно. Только пораньше.

— Как хочешь. А теперь идите, мне нельзя опаздывать. — Закери проводил их до двери, и был при этом до крайности возбужден.

— До свидания, дорогой, — сказала Тиффани, стараясь скрыть досаду. — Береги себя.

Они с Грегом вышли за дверь и двинулись по коридору. Обернувшись, Тиффани увидела, что Закери по-прежнему стоит в дверях гостиной, словно поджидая кого-то.

В это время навстречу им прошла девушка в короткой юбке и туфлях на высоком каблуке, распространяя запах дешевых духов. Ярко накрашенные губы красотки изображали лучезарную улыбку.