Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс Страница 39

Монтегю поворачивается к сэру Грэнвиллу спиной, Анна делает перед эскулапом легкий реверанс, и они немедленно направляются к выходу.

— Вы были крайне неучтивы, — выговаривает она ему.

— Кто, я? Ни в коем случае! Быть учтивым — мой священный долг. Скоро сами увидите. Прошу вас, позвольте проводить вас до экипажа.

Они идут по каменной галерее, ведущей к внутреннему двору и главному выходу из Уайтхолла.

— У меня нет экипажа.

— Тогда позвольте проводить вас до дому.

— В этом нет необходимости.

— Не можете же вы запретить мне проводить вас хотя бы до ворот.

— Ну если вы так настаиваете…

— А вы жестокая женщина. Можно подумать, согласие я вырвал у вас силой.

Монтегю прижимает ладонь к сердцу, но на лице его играет усмешка.

— Я уязвлен до глубины души. Почему женщины не понимают, сколько горя они сеют оттого, что не ценят возвышенных чувств мужчины!

Анна смеется.

— А мне так кажется, вы неуязвимы.

— Но вы все-таки верите в то, что я способен на возвышенные чувства. А это уже неплохо. А скажите, — он снова усмехается, — что вы думаете о сэре Грэнвилле?

— Не могу поверить, что этот человек — врач, — горячо отвечает Анна, — Да еще королевский! Скажите, что это неправда, иначе я буду думать, что нашей бедной стране угрожает серьезная опасность.

— Боюсь, что вы правы, — отвечает Монтегю и, не в силах больше сдерживаться, весело смеется.

— А вы всегда говорите то, что думаете, да еще столь откровенно? — спрашивает он, лукаво заглядывая ей в глаза.

— Думаю, да, пожалуй.

— Для человека, который служит при дворе, это вряд ли пойдет на пользу.

— Я не служу при дворе.

— Но откуда мы сейчас с вами идем? Вы ведь не просто так там оказались, а значит, и вы при дворе, по крайней мере, пока. А что касается сэра Грэнвилла, и тут вы абсолютно правы. Круглый дурак, круглее я в жизни не видел, зато очень богат и верный сторонник короны. Следовательно, на ногах стоит крепко. Но вам нечего опасаться. Даже король и тот понимает, что он — шут гороховый. Во время последней своей болезни он послал за врачом, но при этом особенно подчеркнул, чтобы прислали кого угодно, только не сэра Грэнвилла.

— Даже король и тот понимает… — повторяет Анна. — Вы говорите так, будто король понимает меньше других.

— А вы когда-нибудь бывали на приемах, видели его величество лично?

— Короля? Нет, конечно. Мой отец…

Но она вовремя прикусывает язык.

— В общем, я видела его только раз, и то очень давно, он гулял с министрами по Сент-Джеймскому парку.

— Тогда у вас все впереди, вам еще предстоит открыть для себя всю глубину интеллекта его величества.

Он умолкает, и лицо его становится более серьезным.

— А что вы думаете о черной вдове?

— Мадам Северен?

— Да.

— Мне говорили, что она все еще скорбит по своему мужу. И в этом нет ничего смешного.

— В большинстве случаев это так. Но мадам Северен не любила своего мужа, более того, она его ненавидела.

Увидев удивление на лице Анны, он от всего сердца смеется.

— Вы не должны забывать, миссис Девлин, что это двор Карла Стюарта, и все, что вы здесь видите, показное и к действительности не имеет никакого отношения.

— Но если она его ненавидела, зачем тогда до сих пор носит траур?

— Из тщеславия. В юные годы мадам Северен была изумительной красавицей, истинным украшением нашей грешной планеты. А черное она носит, чтобы никто не забывал о том, что она была одной из самых великолепных женщин Франции и что за нее дрались и умирали мужчины.

— Вы всё смеетесь.

— Я не смеюсь, я говорю правду. История мадам Северен поразительна. Она из аристократической фамилии, но семья ее была бедна, и приданое за ней было маленькое, но она была так прекрасна, что на это обстоятельство никто не обращал внимания. Искателей ее руки было хоть отбавляй. Родители ее, корыстные, как и все французы, выдали ее замуж за самого богатого из них. Ей было всего шестнадцать, и он был старше ее более чем на двадцать лет. Ни единой минуты этот брак не был счастлив. Господин Северен был мужчина самых необузданных страстей, легко приходил в гнев и часто впадал в бешенство. Такие люди не знают, что такое любовь, они считают жену своей собственностью. В отместку мадам Северен заставляла его страдать самым доступным ей способом: при малейшей возможности вызывала в нем ревность, а возможностей у нее было сколько угодно. Месье Северену поневоле пришлось стать искусным фехтовальщиком. Когда на деле узнали, насколько он опытен в этом, романам и интрижкам мадам Северен пришел конец. Но потом она завлекла в свои сети самого отчаянного дуэлянта Франции; не прошло и месяца, как месье Северен был мертв.

— Он был убит на дуэли?

Монтегю кивает.

— Мадам Северен не было еще и девятнадцати. Узнав о смерти мужа, она радовалась, как дитя, но долго пробыть веселой вдовушкой ей не пришлось. Богатства Северена оказались дутыми, и двери ее дома стали осаждать стаи кредиторов. Они обобрали ее до нитки. Новый ее любовник, человек, который убил ее мужа, оказался еще более ревнив, чем месье Северен. Однажды вечером он увидел ее на каком-то приеме с другим мужчиной и решил, что прекратить ее флирт можно единственным способом: лишить ее красоты. Он отрезал ей ухо и разрубил рапирой щеку.

— Какое варварство.

— Согласен. Но, положа руку на сердце, мне ее нисколько не жалко. Зато ее пожалела принцесса Генриетта Анна, которая вскоре должна была выйти замуж за герцога Орлеанского: она предложила ей место среди своих приближенных. Мадам Северен не составило труда скоро стать ее любимой фрейлиной. Через несколько лет она устроила так, что ее дуэлянт и ревнивец был убит: на него якобы напали разбойники с большой дороги. Некоторые вообще считают, что она сама убила его, собственной рукой. Как все было на самом деле, никто теперь не узнает, но я думаю, что именно это обстоятельство вынуждает ее оставаться в Англии. И она здесь благоденствует. Мадам Северен — человек, который идеально создан для придворной жизни. За время замужества она в совершенстве овладела искусством очаровывать людей, а потом обманывать и предавать их.

— Сильно сказано. Не очень-то высокого вы о ней мнения.

— Сказано сильно, но справедливо.

Они подошли к главным воротам.

— Похоже, вы тут много про всех знаете, мистер Монтегю.

Монтегю бросил на нее косой взгляд.

— Вы и представить себе не можете, насколько много.

При дворе вьется множество самых разных людей, от представителей высших слоев до смиреннейших подмастерьев, они довольно свободно входят и выходят через главные ворота на Уайтхолл-стрит, основную артерию города, где стоит королевский дворец. Единственным условием для пропуска в Уайтхолл является приличный костюм, но даже и это минимальное правило часто не соблюдается. Несколько королевских стражников, а также королевских конных гвардейцев в красных мундирах, чьи казармы и конюшни расположены прямо через дорогу, всегда, конечно, на посту, но они редко беспокоят проходящих через ворота людей. Экипажи, портшезы, наемные кареты обычно выстраиваются в ряд прямо перед зданием Банкетного дома.