Желанная - Тия Дивайн Страница 39

– Увидимся завтра.

Она не стала перечить.

В дальнем углу амбара невидимый соглядатай усмехнулся про себя. Он прибыл в Оринду по другому поводу, махнув рукой на свое первоначальное намерение, но было так, словно он нашел золото. Прищурившись, он смотрел на нагую Дейн Темплтон, на ее заботливого партнера, помогавшего ей одеть нечто такое, в чем она могла бы сойти за презентабельную барышню.

Никогда не говори, что действительно знаешь тех, кого думаешь, что знаешь...

Открытие его весьма порадовало.

Оливия Ратледж чувствовала себя старой. Хорошо, что Флинт вернулся и взял дела в свои руки, она ничего не знала о местонахождении своего сына, и это отнюдь не радовало.

Он покинул дом рано и вернулся поздно, и в глазах его, обычно непроницаемых, был свет – лучистый, искрящийся. Ничего не изменилось за двадцать лет. Флинт ничего ей не говорил, а Оливия отказывалась задавать вопросы.

– В этом году мы получим хоть какой-то урожай, – сказал он за ужином. – Поля, примыкающие к Монтелету, ничего не дадут, но те, что тянутся вдоль реки, от Оринды выше и ниже по течению, спасти еще можно. Там кое-что взошло самосевом. В этом есть и положительная сторона, культура может быть даже сильнее – ведь это то, что пробилось само, и на следующий год можно попробовать произвести скрещивание.

Оливия ничего не слышала, кроме долгожданного «на следующий год». Итак, он собирался остаться по крайней мере до следующего года.

– Девяносто процентов дохода пойдет на уплату долгов, – безжалостно продолжал Флинт, – и половина этой суммы – поэтапная выплата личного долга Клея. Насколько я понимаю, нам придется семь лет расплачиваться за его шалости, не считая того, что надо будет платить за семена, обработку полей и расширение производства. И это при условии, что братец сейчас не плодит новые долги в Новом Орлеане.

Оливия замерла. Но отступать было уже некуда. Клей уже наделал новые долги. Он никогда не испытывал угрызений совести, когда обращался к ней за помощью, и из чувства вины она засовывала руку в и без того дырявый карман Бонтера, чтобы успокоить очередного кредитора.

«Я вспылил и взбрыкнул, – писал Клей, – но в глубине души я понимаю, что ты правильно поступаешь, вверяя ему Бонтер. Что я сделал в жизни, чтобы ты чувствовала себя спокойнее? Все, что я даю тебе, это скорбь, и, находясь здесь, приношу тебе еще больше огорчений, но в Твердой вере в то, что мой брат способен вытащить Бонтер из долговой ямы, я умоляю тебя одолжить мне денег в последний раз...»

Но, наконец, жизнь научила Оливию. Она должна назвать точную цену. Право собственности на Оринду. И когда этот документ будет ей передан, лишь тогда она вручит Клею требуемую сумму и пожелает катиться, куда он хочет.

Она никогда не была способна предъявить сыну ультиматум. И сейчас испытывала непривычное для себя чувство уверенности в себе. Но нет, уверенной она не была – все перекрывала беспомощность перед лицом скрытности старшего сына.

Слова его проходили мимо ее сознания. Он держал в руках ручку и называл цифры, много цифр: предполагаемая прибыль от урожая и те резервы, на которые они могли рассчитывать.

Ну что же, ей не было надобности слушать то, что он говорит. Оливия знала, как в действительности обстоят дела и сколько денег уйдет в бездонные карманы Клея. Флинту не обязательно знать об этом сейчас. Ему вообще ни к чему об этом знать. Если бы только она могла так устроить...

Но было еще кое-что, о чем она не могла сказать сыну.

Как и то, о чем она не могла его спросить – где он проводит дни.

...Не только дни, но и вечера, и ночи сердцем он был с Дейн Темплтон. Она была само совершенство в той роли, что играла, – бесстыдная стервозная красотка, прятавшаяся под личиной настоящей леди. Она и девственницей больше не была.

Ему нравилось это противоречие, нравилась скрытая ирония.

И Флинт с вожделением мечтал о том миге, когда вновь окажется в своем Эдеме, разденется донага, отдавая себя целиком во власть извечного желания.

Он ждал ее, Дейн была в этом уверена. Она не могла исчезнуть из дома пораньше и без хлопот, но это больше не имело значения.

Он будет там, и за их встречей последует непередаваемое наслаждение. Одна мысль об этом воспламеняла, делала предвкушение предельно волнующим.

Что сегодня надеть для него?

Конечно, ошейник! Дейн не могла представить себя без кожаной перевязи, поднимающей грудь, выставляющей ее напоказ, но только ему одному.

Впрочем, дело было не только в этом. А в том, как она его чувствовала, как ощущала прикосновение кожи к телу, вокруг шеи, знак ее подчиненности собственной чувственности, и еще роскошное ощущение собственной наготы и того, какое она производила впечатление на Флинта.

Она смотрела на себя, оборачивая гибкие полоски кожи вокруг шеи и под грудью, закрепляя их в нужном месте, наблюдала за тем, как твердели соски, чувствовала, как тепло растекается по телу.

Сегодня она наденет черные чулки. Дейн внимательно осмотрела их на предмет обнаружения возможных дыр. Длинные чулки, подвязанные у самого треугольника между ног.

А затем сапоги на каблучках. И кожаные манжеты на запястьях – этого довольно.

Сегодня она должна укрыть свое соблазнительное тело длинным платьем с высоким воротником и надеяться, что сможет покинуть Монтелет спокойно – без лишних вопросов, куда она направляется.

Необходимость изворачиваться лишь подогревала ее.

И это возбуждение не покидало все время, пока Дейн добиралась до Оринды. Пока, пройдя сквозь заросли, она не вошла в дом. В ее персональный рай.

Медленно поднялась по ступеням. Желание ее росло, поднималось, как клубы тумана над рекой.

Перед тем как войти в комнату, она подготовилась – расстегнула платье до талии, расстегнула сапожки, поправила чулки и подвязки. Ей нравилось это ощущение: она была одновременно и одета и обнажена. Она чувствовала, как соски царапает лиф расстегнутого платья. Зная, что Флинт ждет ее в комнате, и лишая себя еще нескольких мгновений наслаждения – Дейн была готова взорваться от желания, – она замерла, набрала в легкие воздуха и толкнула дверь.

Он ждал ее, обнаженный, готовый к любовным играм. Он лежал у камина, в котором горел огонь. На крюке висел чайник.

Она медленно подошла к нему.

– Ты, как всегда, опаздываешь, Изабель. Тебе нравится заставлять меня ждать.

– Мне просто нравится, – она коснулась его копья ступней, – делать тебя большим.

Он поймал ее за ногу и стянул сапог.

– Ты права, Изабель, я действительно большой. – Флинт скользнул широкой ладонью под платье, провел вверх по ноге. – Я хочу видеть тебя подо мной. – Флинт потянул ее вниз. – Нагой, Изабель. Мне нравятся твои чулки. Я с удовольствием сниму их с тебя.