Обреченные любить - Ларисса Айон Страница 39

— Я отвезу тебя в больницу. У тебя легкая тахикардия и небольшой жар.

— Я не хочу, чтобы меня смотрел доктор эгисов.

— Тайла, ты говоришь странные вещи. И кстати, не такая уж плохая идея пройти осмотр. Неизвестно еще, что с тобой сделали в этом демонском госпитале. — Она снова попыталась вытащить руку, и на этот раз он ее отпустил. — Они заботились о тебе, спасли тебе жизнь, и теперь ты начинаешь чувствовать к ним симпатию.

— Может, у меня синдром Флоренс Найтингейл [6], только наоборот?

В его глазах вспыхнуло подозрение.

— Хорошо, оставайся здесь до завтра, но утром явишься в участок, и я отведу тебя в госпиталь. Дэннис тебя посмотрит.

Он ушел, и в следующие несколько часов она ничего не делала, только поедала мармелад и фрукты и иногда дремала на диване.

Сейчас она лежала на диване. Мики устроился у нее под коленками, и Тайла, сама того не замечая, вонзала ногти в нежную кожу мандарина. Не нужен ей никакой доктор. А может, и нужен. Вчера вечером, когда она возвращалась со склада, у нее снова произошла дисфункция. Людям на остановке даже пришлось вызывать «скорую», но до того как «скорая» приехала, Тайла пришла в себя и отправилась домой. В минуту слабости она подумывала о том, чтобы позвонить Эйдолону: хотелось, чтобы кто-нибудь сказал ей правду. Она даже повертела в руках его визитку, но при одном воспоминании о нем соски ее напряглись, а промежность увлажнилась. Если ее гормоны вытворяют такие вещи, когда его нет рядом, то что произойдет, когда она увидится с демоном?

Она и не думала, что ее тело может так реагировать на мужчину, не говоря уже о том, что этот мужчина не человек. Если бы кто-то сказал, что при мысли о мужчине у нее будет учащаться сердцебиение, скакать давление и она будет задыхаться, она бы рассмеялась в лицо, но именно это с ней и происходило, когда Эйдолон прикасался к ней. Она страстно желала его и ненавидела одновременно.

Она была наркоманкой, как и ее мать, с той лишь разницей, что Тайла могла уничтожить свой наркотик. Телефон снова зазвонил, и она подпрыгнула от неожиданности, отчего Мики соскочил с дивана и забился под шкаф. Что-то холодное капнуло ей на ногу, и только сейчас она поняла, что сжала мандарин с такой силой, что выдавила из него все содержимое. Она быстро сполоснула руки на кухне, но даже не стала вытирать и схватила телефонную трубку.

— Да?

— Тай. — От голоса Джаггера ей стало не по себе: он звонил ей крайне редко, а когда звонил, то новости обычно были плохие; на этот раз голос его звучал скорее слабо — значит, дела были еще хуже. — Бегом сюда.

— Но я взяла выходной.

— Поверь мне, тебе лучше быть здесь. — Повисла пауза, но она не пошла на поводу у него и не стала задавать риторические вопросы. — Мы поймали твоего врача-демона. Он в неважной форме.

Тайла застыла, сжав трубку побелевшими пальцами.

— Что… что ты имеешь в виду?

— Дело в том, что если ты не поторопишься, то не застанешь его живым.

Тайла не могла позволить себе такси, но все же вызвала машину. Она ворвалась в участок эгисов с заднего хода, перепугав Хранителей, которые смотрели телевизор.

«Спокойствие, Тайла, только спокойствие!»

— Где они?

— В подвале.

На лицах находившихся в гостиной было радостное возбуждение. Демона пытали, и им нравилось смотреть на это. Их кровожадные лица выражали удовлетворение. Их можно было понять — они жаждали мести за смерть трех своих коллег. Еще несколько дней назад она тоже испытывала бы удовольствие. Ей стало дурно, и она побежала вниз. Несколько Хранителей тренировались с орудием в спортзале, но и они поглядывали на экран, следя за происходящим в камере пыток. Эту комнату практически никто не видел, но сейчас там установили камеру. Тайла подбежала к тяжелой железной двери и открыла ее.

В комнате, которая представляла собой бетонный куб, исписанный заклятиями от пола до потолка, Лори и Джаггер сидели на каменной скамье, устремив взоры на обнаженное окровавленное тело, прикованное к стене. Тайла едва не вскрикнула от ужаса, но вовремя зажала рот рукой.

— Ты слишком поздно, — вздохнула Лори. — Джаггер вышел из себя. — Она посмотрела на Тай. — Мы ничего из него не вытянули — так, в основном вранье всякое.

— Нет, кое-какую информацию мы все-таки выудили, — сказал Кай, кивнув на раскаленную кочергу.

«О Боже, Боже».

Тайлу вырвало.

«Какая же я дура, наивная идиотка». Она подняла голову и покачнулась, но взгляд ее выхватывал все новые орудия пыток. Некоторые из них она даже не могла узнать.

— Тайла? — Джаггер подошел к ней и погладил ее по спине. — Ты, что, расстроилась? Это всего лишь демон.

— Да, — крякнула она. — Демон… Просто здесь дурно пахнет.

При одной мысли о том, как страдал Эйдолон, ее снова едва не вырвало. Что же она наделала…

— Ты что, никогда не бывала на наших допросах?

Она покачала головой. А даже если бы и бывала, ей было бы все равно, ведь все демоны — это животные, злые животные, которые убивают ни в чем не повинных людей забавы ради.

Даже смешно сейчас вспоминать, как она говорила это себе из года в год, повторяя про себя словно мантру: «Демоны — это зло», — как будто бы это было защитное заклятие.

— Дай мне свою куртку.

Совершенно сбитая с толку, она сняла куртку и протянула ее Джаггеру.

— Иди сюда, — сказала Лори, и Тайла на негнущихся ногах подошла к другой женщине, которая склонилась над телом. Тайла отвела взгляд и присела на корточки рядом с Лори. — У него какой-то амулет со странным медицинским символом. Ты не знаешь, что это может быть?

Тайла не стала смотреть. Не было надобности. Это был кадуцей. Тот самый, который щекотал ее кожу, когда он был над ней, целовал ее, ласкал.

— Нет, — солгала она, — понятия не имею.

Желудок скрутило, и ее едва не вырвало снова. По щеке скатилась одинокая слеза, которую она тут же смахнула. Но одна эта слеза содержала в себе больше эмоций, чем все слезы, пролитые ею со дня смерти матери.

Она сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами и посмотреть. Ей придется сделать это. Эйдолон это заслужил. Когда она подняла взор, то в горле застрял ком. Тело перед ней было окровавлено и избито, но на правой руке ничего не было, а должна была быть татуировка, которая шла у Эйдолона от кончиков пальцев до самой шеи. В сердце родилась надежда, и оно радостно забилось в груди. Она взяла лицо демона пальцами и повернула к себе.

«О, слава Богу, слава Богу». Она испытала неимоверное облегчение. Уголки рта дернулись в улыбке, которую она спрятала, прижав ладонь ко рту, снова почувствовав позыв к рвоте.