Его тайная одержимость - Алиса Лиман Страница 39

— Ааапчхи! — прерывает наше зрительное противостояние громкий чих Сони.

Моментально переключаю свое внимание на нее:

— Ну вот. Я же говорил, перемерзла, — подхожу ближе, позабыв о том, что тут есть еще кто-то кроме нас. — Что-то болит?

Кладу руку на ее лоб. Температуры вроде не ощущается, однако глаза болезненно красные.

— Н-нет, — Соня неловко отшатывается от моей руки. — Я в порядке.

Хм. Надеюсь это действительно так, и она не пытается снова скрыть от всех истинное положение дел. В конце концов отца на горизонте не видно, так что и врать ей незачем.

— Отправляйся отдыхать, — велю строго. — Сейчас Галина сварит тебе кашу, и принесет лекарства.

— Я? — тут же удивляется Лина.

— Да я сама сделаю, — ворчит мать.

— Нет, — отсекаю безапелляционно. — Вам стоит проверить отца, он должно быть устал после долгой прогулки. И сами идите отдыхать. Уже поздно. Галя как-нибудь уж справится.

Очевидно осознав, что обсуждать свое решение я не намерен, дамы наконец замолкают.

У Сони алые щеки. И я гадаю: это из-за меня или ей действительно нехорошо? Может все же стоит вызвать скорую? Но эта упрямица же вся в своего отца.

Мать выдает последние наставления Галине, и наконец убирается из кухни.

Уму не постижимо! Одна дочь — золушка, а вторая — принцесса, что даже каши сварить не может без маминой указки.

— И мы пойдем, Сонюш, — бормочет Гена, непривычно ласково.

Щурюсь, приглядываясь к пацану, который уже успевает приобнять мою женщину за талию. Да он никак бухой? И судя по неожиданной перемене его отношения к Соне, определенно на что-то рассчитывает.

Разминаю шею, едва сдерживаясь, чтобы не всечь мудаку. Резко ловлю его за локоть и разворачиваю к себе лицом:

— Соня сама дойдет. А я пока тебе твою комнату покажу.

— Да мы и в одной как-нибудь уместимся, — ухмыляется придурок.

— Не уместитесь, — давлю я. — Ей и малышу рядом с твоим перегаром тесно будет. Тем более приболела она.

Вижу, что он недоволен. Но и спорить с хозяином дома не решается.

Все правильно! Знай свое место, пес! Ведь оно даже не в ногах у моей любимой, после того, что я успел насмотреться в этом семействе. Вы у меня, млять, все перед ней по струнке смирно ходить будете!

Показав Гене комнату на втором этаже, что по моему внутреннему радару наиболее далекая от комнаты Сони, заглядываю в кухню, убеждаясь, что Галя все еще пытается проявить свои кулинарные таланты. И иду в ту спальню, что рядом с моим кабинетом.

Мне необходимо проведать ее. Нужно убедиться, что она в порядке.

Вхожу, и закрываю дверь на замок. Чувствую себя горе-любовником, что влезает в комнату к замужней девушке. Отвратное ощущение. Не желаю быть для нее кем-то запасным.

— Рома, — как всегда несколько испуганно реагирует на меня, усаживаясь в кровати. — Зачем пришел? Сейчас же Галя кашу принести должна.

— Она еще занята, — опускаюсь на край кровати, и вглядываюсь в ее лицо. — Что с тобой? Действительно приболела?

— Да нет же, — отмахивается, потирая тыльной стороной ладони раскрасневшийся нос. — У меня просто аллергия на хризантемы.

Мой взгляд мечется к чертовому венику, который она на кой-то хрен притащила с собой в комнату.

— Почему сразу не сказала? — рявкаю, вскакивая.

— Неловко как-то было… — мямлит.

Хватаю букет и, открыв окно, без лишних раздумий выкидываю его на улицу:

— Неловко ей! — рычу, потирая пальцами переносицу.

Как же я хочу поскорее все разрешить. Ревность сжирает. Но кроме нее есть еще и забота, которую я пока не имею права, — по мнению Сони, — проявлять прилюдно. Хотя на сегодняшний день вся моя забота заключается именно в том, чтобы слать куда подальше едва ли не всех окружающих нас людей.

Но я уже и без того напорол косяков — не спорю. А потому пока только по ее правилам играть дозволено.

Шумно выдыхаю, когда к моей пояснице вдруг прижимается упругий животик. Тонкие руки обвивают мой торс, скользя по груди. Инстинктивно накрываю ее ладони своей. Как же хорошо…

Она, пожалуй, впервые подошла ко мне первая.

— Я слишком глупая, да? — бормочет Соня.

— Мгм, — мычу в ответ, поворачиваясь к ней лицом. — Моя глупенькая девочка. Ты просто слишком добрая. Поэтому позволь мне защитить тебя. М?

Она прячет лицо у меня на груди, позволяя мне поглаживать ее мягкие волосы.

— Защити.