Нарисуй меня - Алина Ланская Страница 39

— Ой! Ошибочка! — Снова икает и пытается, чуть пошатываясь, вглядеться в мое лицо.

Но ему это не удается — Максим быстро берет незнакомца за плечо и отодвигает в сторону. Мужчина не сопротивляется, наоборот, лезет обниматься с Генварским.

— Макс! Это ж надо, а?.. В-вот так вот…

— Привет, Серый, — обрывает пьяный восторг Генварский. — Да, мир тесен. Это не Ксения…

— Да я уже понял, понял! — Он оборачивается ко мне и кланяется. — Лицо, да, доброе очень, наивное совсем… — Разводит руками, будто бы извиняется. — Но похожа, спутать можно.

— Что ты здесь делаешь? — почти вежливо спрашивает Максим у Серого, который только что облокотился на перила пирса. Уходить явно не собирается.

— Не поверишь, развод с друзьями отмечаю! — Он махнул куда-то в сторону пляжа. — Светку помнишь, не? На курс младше нас училась… А… — Пьяно качнулся. — Ну да, ты ж тогда…

Он запнулся и снова виновато посмотрел на меня.

— Простите, Христа ради, а? Я… это… увидел… думал, показалось… в общем, извините. Макс и вы, девушка. Но как похожа-то!

Не дожидаясь нашей реакции, он отвернулся и медленно, чуть шатаясь, побрел обратно с пирса.

— Извини, по-дурацки получилось. — Максим обеспокоенно прижимает меня к себе. — Мы на одном курсе учились, не виделись после выпуска и вот встретились.

— Ты же не виноват, что я так похожа на нее. Хотя…

Быстро замолчала, чтобы не повторить слова Серого. Максу наверняка обидно. Но он, как обычно, все и так понял.

— Он прав: у тебя действительно совсем другое выражение лица — мечтательное и невинное. Вас не спутаешь, Марина.

— Ксения была совсем другой, верно?

— Даже если бы я захотел найти ее в тебе, то не смог бы. — Он невесело засмеялся. — Ксения была прирожденным лидером, не признавала ничьих авторитетов, бунтарка с блестящим математическим умом. Все и всегда знала наперед, все просчитывала… Обожала внимание и всегда его получала. Но в ней не было нежности, Марина. Доброты и мягкости. Но в шестнадцать тебе кажется, что это не нужно. Ты ослеплен. А когда пелена исчезает…

Вроде спокойно говорит, но я слышу в голосе горечь. И мне это не нравится. Столько лет прошло, но эта Ксения, видать, хорошо так по нему прошлась.

— Всегда найдутся люди, которые помнят Ксению и будут тебя с ней путать. Но если бы мне захотелось вернуть прошлое, то сейчас я бы не был с тобой здесь. Первую любовь невозможно повторить, но можно обрести новую.

Я уткнулась лбом в его плечо в надежде спрятать довольную улыбку — новая любовь, значит? Это хорошо! Тут мы совпадаем на все сто!

— А у меня не было ничего такого, что можно было бы рассказать. То есть я встречалась, конечно, но, знаешь, папа болел, я не могла, да и не хотела часто оставлять его одного. А когда он умер, мне совсем не до парней было.

— Это заметно.

— В смысле?

— Опыта никакого. Ты не играешь, ничего не просишь, хотя могла бы, не притворяешься. И у тебя так глаза горят, когда меня видишь. А еще краснеешь, когда я говорю, как мне хорошо рядом с тобой… Даже не представляешь, что за этот месяц сделала для меня больше, чем я сам для себя за многие годы.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но мне нравятся твои слова. Продолжай.

Его смех утонул в шуме волн, становилось ветрено, но мне было так хорошо и спокойно дышать рядом с ним, что никакая непогода не могла меня сейчас оторвать от Максима.

— Ты очень непосредственна, Марина. Искренне влюблена в свои рисунки, носишься от одной работы до другой и смотришь на мир удивительно добрыми глазами, несмотря на то, что он был совсем к тебе несправедлив. Не потеряла любовь к жизни, не обозлилась, когда осталась одна. Такая юная и такая смелая. И сильная.

Мой выдох тонет в его губах. Холодный соленый ветер гонит нас с пирса, но я не хочу уходить, как будто что-то важное останется здесь.

— Ты уже почти спишь у меня на руках. — Его слова доносятся до меня откуда-то издалека, разрывая приятную полудрему. — Нам пора, Марина.

Заставляю себя открыть глаза. Вокруг уже никого, даже с берега не слышны людские голоса.

— Мы вернемся сюда утром, но сначала надо хорошо выспаться.

— Мм? А можно я тут засну? — Неприлично зеваю во весь рот. — Я до номера не дойду...