Жемчужина Санкт-Петербурга - Кейт Фернивалл Страница 39

— У вас, наверное, очень ответственная работа, да? — пробормотала она. — Верно, тяжело так каждый день.

— Вы почувствуете то же самое, когда станете санитаркой.

— Поскорее бы.

Это наконецто заставило его улыбнуться.

— Очень хочется увидеть вас в форме.

Она рассмеялась, но все же почувствовала какуюто заминку, как узелок на швейной нитке.

— Во всяком случае, спасибо за то, что спасли меня от жуткой участи. Я бы умерла от скуки, если бы мне пришлось целый день любоваться на то, как взрослые мужчины играют с мечами.

— Со шпагами. Не с мечами.

Она пожала плечами.

— И то, и то — скука.

— А туннели не скука?

— Нет, туннели не скука. Они приносят пользу.

Он отошел от нее на один короткий шаг.

— Валентина.

Ее сердце замерло. Она ждала продолжения.

— Валентина, о чем тот гусар хотел поговорить с вашим отцом?

— Капитан Чернов?

— Да, капитан Чернов.

— Он для меня ничего не значит. Забудьте о нем.

Она повела в морозном воздухе рукой, как будто стряхивая любые воспоминания о Чернове с кончиков пальцев. Над ними не было видно ни звезд, ни луны, на которые можно было бы поднять взгляд.

— Нетрудно догадаться, о чем, вернее о ком, он хотел поговорить. О вас.

— Для меня он ничего не значит, — снова сказала она, на этот раз с бóльшим убеждением, и сделала шаг вперед. — Мне до капитана Чернова нет никакого дела. И никогда не будет.

Он поднял руку, нежно взял Валентину за подбородок и немного повернул ее лицо, так, чтобы на него падал свет висевшей над дверью лампы.

— Обещаете?

— Обещаю.

— Ловлю вас на слове.

Последовавшую тишину нарушило урчание автомобильного мотора и шуршание гравия под колесами. Как некстати вернулся отец!

— Валентина, — тихо промолвил Йенс, отпуская ее подбородок, — никому не позволяйте устраивать за вас вашу жизнь.

Хлопнула дверца машины, и министр широкими шагами направился к ним. Валентина заметила, что сидевший на водительском месте шофер пристально смотрит на нее, но сделала вид, что не видит его, и отвела взгляд.

— Добрый вечер. — Йенс вежливо поклонился ее отцу.

Тот ответил коротким кивком. Генерал Иванов в своей пушистой шубе был похож на медведя, забирающегося в берлогу, когда, удовлетворенно ворча, отпер дверь.

— Валентина, ступай в дом. Побыстрее, пожалуйста. Мне нужно поговорить с тобой.

Не дожидаясь ответа, он скрылся за дверью. Девушка не двинулась с места, пока машина не уехала в сторону гаража. На какоето время они снова остались одни.

— Йенс, не забывайте, что я пообещала вам.

— Не забуду, — ответил он низким бархатным голосом, от которого у нее по телу пошли мурашки. — Вы не будете себя связывать с капитаном Черновым.

Валентина кивнула и в луче света, упавшем на них изза двери, увидела, что губы Йенса сложились в улыбку. Но уже в следующий миг он развернулся и направился к своему экипажу. Валентина наблюдала за ним, пока он широкими бодрыми шагами шел к лошади, встретившей его радостным фырканьем, и поняла, что больше не в силах сдерживать те слова, которые так и норовили сорваться с ее языка.

— Йенс.

Он остановился. Свет лампы выхватывал из темноты край его твердого подбородка и часть волос.

— Йенс, а вы сделаете то же самое?

— Что вы имеете в виду?

— Я о той женщине, что носит зеленые платья и смотрит на вас так, будто насаживает на крючок. О той, которая ходит так, точно весь мир принадлежит ей.

Он нахмурился.

— Графиня Серова?

— Да, она выглядит, как графиня. Я о ней.

— И что вы хотите о ней узнать?

— Вы расстанетесь с ней?

Она услышала, как он глубоко вздохнул.

— Расстанетесь? — не отступалась она.

Он двинулся обратно, подняв руку ладонью вверх, как протягивал бы лошади яблоко.

— Это сложно, — произнес он. — Мне будет непросто…

— Понятно. — Зубы Валентины сжались.

— Нет, вы совсем не понимаете. Я обещаю, что у меня не будет с ней ничего такого, что вы имеете в виду, но мне все равно придется бывать у нее, потому что… Валентина, не…

Но было поздно. Она бросилась в дом и захлопнула за собой дверь.

«Это сложно». Что он хотел этим сказать? Неужели он собирался продолжать ездить к графине Серовой? Не мог же он в самом деле думать, что…

— Валентина, — обратился к ней отец. — Я хочу начать с того, что у меня для тебя хорошие новости.

Он всетаки решил позволить ей стать санитаркой! Она облегченно вздохнула и благодарно улыбнулась ему.

— Спасибо, папа!

— Ты знакома с капитаном Черновым?

— Да.

— Славный молодой человек. Я уверен, ты согласишься.

Валентина осторожно кивнула. Помня номер четвертый из своего списка («Сделать так, чтобы папа простил меня»), она старалась не перечить отцу.

— Его отец — граф Чернов, — продолжил он. — Это одна из самых уважаемых фамилий Петербурга. Капитан необычайно богат. Тебе это известно?

— Да, мама както упоминала об этом.

— Я хочу, чтобы ты вышла за него.

Слова резанули ее, неожиданно и остро, словно бритвой.

— Папа. — Она не закричала, не стала умолять. Голос ее прозвучал совершенно спокойно. — Я уже говорила раньше, что не собираюсь выходить ни за кого. Я хочу заботиться о Кате.

Какуюто секунду он сосредоточенно смотрел в пол.

— Капитан Степан Чернов попросил у меня разрешения проводить с тобой время. Это большая честь. — Желваки отца ходили так усердно, будто он жевал чтото твердое. — С меня хватит твоих безрассудств, Валентина. Мы с матерью приняли окончательное решение. Поверь, я, как твой отец, знаю, что для тебя лучше. Когда повзрослеешь, еще скажешь мне спасибо.

Стоя на персидском ковре перед отцом, она не шелохнулась.

— Папа, честное слово, я не хочу с тобой спорить, но я не желаю выходить за капитана Чернова. Я уже объясняла, что…

Щеки его налились краской, а тяжелые брови сдвинулись над разочарованными глазами.

— Прошу тебя, Валентина, не перечь мне.

— Или что, папа? Что ты сделаешь? — Она попыталась улыбнуться. — Прикажешь выпороть меня кнутом?

Он подошел к ней, обнял за плечи одной рукой и поцеловал в висок.