Одноклассница.ru - Татьяна Тронина Страница 38

Горячая вода наливалась с бодрым шумом в медное корыто. Медный кран с круглыми крутилками под старину – вещь очень стильная… Дом Клима был вполне городским. А, там даже еще второй этаж есть! Клим Иноземцев явно не бедствовал – с таким комфортом устроился в лесной глуши…

Вероника залезла в воду. От тепла, от выпитого коньяка слезы снова полились из глаз. (Клим Иноземцев – это слезы и кровь – давно следовало запомнить.)

Она нашла Клима – но стало ли ей легче? «Я – убийца», – сказал он. Вот она, кровь! Кого он убил, что же произошло тогда, ровно двадцать лет назад?..

«Я нашла его, но я не стала ему ближе. Тарас был прав – в одну реку нельзя войти дважды. Убийца. Преступник. Еще – иуда… Свиркин намекал: „Может быть, Клим НЕ ХОЧЕТ, чтобы его нашли“. Бросил мать в неведении. А может, так оно и лучше? Каково Маргарите Сергеевне было бы, если б она узнала, что ее сын – преступник? Вот она, истина… Теперь все ясно, все объяснимо. И мне не надо было искать Клима… Не надо!»

Она вымыла голову и еще долго сидела в теплой воде. От усталости слипались глаза.

– Ника! – постучали в дверь снаружи. – С тобой все в порядке?

Она вздрогнула, очнулась:

– Да, сейчас иду…

Она переоделась в спортивный костюм (собственный, из чемодана), натянула на ноги шерстяные носки, которые ей выдал Клим, вытерла голову полотенцем. Вот только фена тут не хватало…

В этом доме не было женщин – неожиданно осознала Вероника. И дело тут не в том, что на полках не стояли милые сердцу каждой женщины баночки-бутылочки с парфюмерно-косметическим содержимым. Вся обстановка, весь интерьер – сугубо мужской. Холостяцкий.

Но это открытие мало обрадовало Веронику…

Могла ли она любить преступника?

В принципе, могла.

Никто не застрахован от ошибок, даже она сама в определенной ситуации могла совершить нечто противозаконное… Сказано же – от тюрьмы да от сумы не зарекайся.

И всякий мог струсить, мог предать…

Но опять же, дело не в этом! Только сейчас Вероника поняла: Клим – живой человек. А она любила мечту…

Вероника вышла из ванной и едва не вскрикнула: пока она там сидела, Клим сбрил бороду.

– Ты же сказала, что не можешь меня узнать… Так лучше? – Он прямо взглянул ей в глаза. Но не сам факт бритья испугал Веронику.

Несколько старых шрамов – на щеках и подбородке. Вот почему лицо его с самого начала показалось ей неровным, странным, незнакомым…

– Откуда это?

– Я все расскажу тебе, все.

– Клим… Клим, в какой мясорубке ты побывал? – Вероника рассмеялась несколько истерично.

«Но страшно мне: изменишь облик Ты,

И дерзкое возбудишь подозренье,

Сменив в конце привычные черты…»

Клим отвернулся, нехорошо, напряженно улыбаясь, словно говоря: «Ну вот, так и знал. Такой я никому не нужен!»

Вероника вцепилась в его рубашку, заставила повернуться к себе:

– Я искала тебя… Я… я на коленках последние метры ползла – там, по дороге… Не смей от меня отворачиваться!

Она обняла его.

– Ты красивый. Ты все равно красивый… – невольно вырвалось у Вероники.

– Кого ты обманываешь – меня или себя? – Он прижался щекой к ее мокрым волосам. – Красивая – это ты. Я даже не ожидал… Я не узнал тебя – потому что не поверил собственным глазам. Ну не могут люди не измениться – за двадцать-то лет!

– Ты один живешь? – быстро спросила Вероника.

– Один. А ты… Ты до сих пор – с Тарасом?

– Да. Кто тебе сказал, что я – с Тарасом?..

– Это неважно. Ты любишь его?

– Не знаю.

– Так странно – раньше мы и словом не обмолвились, а теперь вот говорим…

– Ты любил меня? Тогда, в юности? Ты любил меня или мне все показалось? – жадно спросила Вероника.

– Я любил тебя. Я и сейчас… – Клим запнулся, потом закончил бесстрастно и печально: – Я всегда тебя любил.

– Тогда зачем сбежал, даже не поговорив со мной?.. – Вероника оттолкнула его, потом с силой несколько раз ударила его кулаками в грудь. – Зачем? Зачем?! Скотина ты…

Клим поймал ее, снова прижал к себе.

– Поверить не могу… – пробормотал он.

– Это ты должен был искать меня, а не я – тебя!

– Ника, ты не можешь любить меня… такого.

– Ты про шрамы, что ли?

– Про то, что я преступник…

Веронику очень волновало все то, что произошло когда-то с Климом. Но она поняла, что не хочет слышать об этом – сейчас.

Она обняла его. Услышала стук его сердца.

– Знаешь…

– Что?

– Мне снились сны. О тебе.

– И мне!

Он легко подхватил ее на руки, понес.

– Край озер и лесов… – пробормотала Вероника, положив голову на плечо Климу. – Я все-таки догадалась. Но все равно, это чудо… Мистика! Я тебя нашла.

На втором этаже была спальня. Какие-то веники на стенах, довольно узкая кровать.

Краем сознания Вероника думала о Тарасе. Она не собиралась изменять ему. Даже когда мечтала о Климе… Еще, параллельно, она думала о том, что в ее жизни был только один мужчина – Тарас. Все, что происходило сейчас, было странно ей. После двадцатилетнего брака она казалась себе чуть ли не девственницей.

У нее не было опыта соблазнительницы, она не знала мира мужчин (Тарас не в счет, поскольку при всей близости оставался довольно скрытным человеком). Вероника, по сути, являлась исключением из правил. Не такой, как все прочие женщины. Секс в большом городе – история не про нее и не для нее.

Так получилось, что ей не пришлось размениваться по мелочам. Тот, кто правил судьбами, щедростью не отличался – послал ей только двух мужчин: с первым она спала двадцать лет в одной постели, о другом все эти двадцать лет думала. А сейчас вдруг все перевернулось с ног на голову…

Как женщина Вероника не была холодной, скорее спокойной. Даже в первые месяцы своего брака с Тарасом она больше подчинялась, чем проявляла инициативу, а в последние годы она, как уже упоминалось, вообще предпочитала сон выполнению супружеских обязанностей.

Но Клим…

Смутные желания, смутные воспоминания. То, что так и не вышло наружу, осталось в ней – ее чувства, слежавшиеся за двадцать лет в камень… Ее невыплаканные слезы, превратившиеся в лед.

Вероника никогда не знала, какой он, ее Клим.

И именно сейчас – так неожиданно и резко – ей представилась возможность изучить его.

Запах его кожи, его волос. Каковы тактильные ощущения от прикосновения к нему? Он жесткий или мягкий? Шершавый или гладкий, словно шелк, а может, бархатистый?.. Какие у него руки? Ноги? Тело? Не отвратит ли что-нибудь ее в реальном Климе, не вызовет ли непонимания, отторжения?.. В данной ситуации она не могла быть пассивной.