Дерево ангелов - Пенни Самнер Страница 38

Нина вынула из кармана конверт.

— Вот, принесла, чтобы ты прочел. У Ричарда есть к тебе вопрос.

— Где он сейчас? Хотя, наверно, это военная тайна.

— Ричард был во Франции, а сейчас вернулся. Он звонил вчера, и я сказала, что еду к вам. Он передает привет.

Фрэнк надел очки.

— Читать письма Ричарда всегда удовольствие. Его письма из России были бесподобны, мы с Мэгги даже подумали, что ему надо бы написать книгу. — Он вытащил письмо из конверта, а через минуту фыркнул от смеха и начал читать вслух: — «Один офицер-индус из Бомбея привез мне баночку настоящего карри — восхитительного, но такого острого, что у меня из глаз брызнули слезы, чему он несказанно удивился. Этот индус пытался объяснить мне свои религиозные верования, которые как-то связаны со способностью узреть в конечном бесконечное. Я своим умишком с трудом понимал его чересчур отвлеченные рассуждения. Я всегда считал индуизм суровой религией, в которой вплоть до установления британского владычества практиковался варварский обычай «сати» — самосожжения вдовы на погребальном костре вместе с телом мужа. Как, должно быть, бедные жены радели о том, чтобы их супруги жили подольше! Только представь, что ты должна была бы броситься на мой погребальный костер… Индус ответил, что этот обычай был распространен в Индии отнюдь не повсеместно, и еще рассказал мне о другом обычае под названием «джаухар», распространенном в эпоху ислама — когда жен воинов, которые должны были пасть в битве, сжигали заранее, чтобы спасти их от плена и бесчестия…»

Фрэнк усмехнулся, а потом продолжал:

— «Этот индус — поразительно начитанный малый. Он знает не только древних греков и наших викторианских поэтов и романистов, но и твоего соотечественника Толстого. Он горячий сторонник Махатмы Ганди, который во время своей учебы в Лондоне, оказывается, был верным членом Лондонского вегетарианского общества. Мой индус очень хочет поближе познакомиться с Обществом, и мне пришлось разочаровать его, признавшись, что я ничего о нем не знаю. Но я тут подумал, не могут ли Фрэнк с Мэгги познакомить его с кем-нибудь? Спроси у них, пожалуйста, при случае».

Фрэнк хмыкнул и покивал.

— Я действительно кое-кого знаю, например Беренис Олифант. Ей, наверно, лет девяносто, и, по всей видимости, она была членом Общества в то время, когда мистер Ганди учился в Лондоне. Ее муж, маленький, тщедушный человечек, тайно… — Подняв глаза, Фрэнк запнулся и снял очки. — Господи, Нина, у тебя совершенно измученный вид! Ну-ка марш в постель! Мэгги, может быть, вернется через несколько часов, и она рассердится, что я заставил тебя ждать.

Он проводил ее до лестницы.

— Смотри не обожги ноги — я слышал, Мэгги говорила Эллен положить в постель металлическую грелку.

Когда на следующий день Нина спустилась к завтраку, Фрэнк уже уехал в суд. Мэгги, как обычно, была вся в своей работе.

— Женщины на заводах работают в ужасающих условиях, — сообщила она. — Мало того что из-за химикатов их здоровье постоянно под угрозой, так еще происходит столько несчастных случаев. В газетах редко пишут о них, а на самом деле их полным-полно. На одной фабрике, к примеру, произошел взрыв и начался ужасный пожар. Начальство что-то там напутало, и полиция отказалась открыть ворота, в результате женщины, оставшиеся внутри, сгорели заживо.

Рука Нины дрогнула — ложечка звякнула о фарфоровую рюмку для яйца. Ей пришлось отвести взгляд от кучки ломаной скорлупы из-за внезапно накатившей тошноты.

— Фрэнк беспокоится, что для меня с моим слабым сердцем это слишком нервная работа. Не буду отрицать — так оно и есть, любой бы на моем месте нервничал. Но это жизненно важно — научить работниц технике безопасности. Да и слово «нервная» здесь не годится; я не нервничаю — я бешусь! Недавно ко мне обратилась одна девушка, наша знакомая. Она интересовалась работой на военном заводе. Я посоветовала ей лучше пойти в женскую вспомогательную службу. Насчет женской вспомогательной службы ходят всякие нелепые толки, мол, тайно планируется однажды послать женщин в бой… Просто курам на смех! — Мэгги с горестной улыбкой кивнула в сторону двери. — Ту девушку мне убедить не удалось, но Эллен нечаянно услышала наш разговор и с тех пор ходит задумчивая. Боюсь, как бы нам с Фрэнком не пришлось скоро самим готовить завтрак. — Ее взгляд упал на Нинин недоеденный гренок. — Ты почти не притронулась к завтраку! Будь здесь Фрэнк, он бы принялся расписывать достоинства серого хлеба из непросеянной муки. Тебе нездоровится?

— Нет, у меня всего лишь…

У Нины сперло дыхание от второго приступа тошноты. Уборная для прислуги располагалась за судомойней — Нина вскочила и, зажав рот рукой, бросилась через холл на кухню. Эллен как раз вытирала тарелку и шагнула ей навстречу, вытаращив от удивления глаза.

— Я… — Смесь чая и желчи выплеснулась на каменный пол, забрызгав туфли Эллен.

— Черт! — Эллен отшатнулась.

Нина отвернулась, и следующая струя пришлась на внутреннюю сторону кухонной двери. Позывы к рвоте продолжались, несмотря на то что в желудке было уже пусто, и Нина перегнулась пополам от боли. Она протяжно всхлипнула и, когда подняла глаза, почувствовала, как в ее мокрую руку сунули полотенце.

— Простите, мадам. — Эллен покраснела. — Я не должна была ругаться. Сама виновата, что не отошла с дороги.

— Ты не виновата, Нина, — убеждала Мэгги, вытирая Нине лицо и руки фланелькой, смоченной розовой водой, и усаживая ее на диван в библиотеке. — Вполне возможно, что ты съела что-нибудь не то в поезде.

— Скоро мне станет лучше, — пообещала Нина, а сама подумала: «Я же нездорова, зря я вообще приехала».

— Конечно, просто тебе надо отдохнуть. Я собиралась предложить прокатиться в центр — мне нужно купить новые туфли, — но я должна еще написать два письма и отнести их на почту. — Она кивнула на поднос. — Чай из лимонного сорго. Очень помогает, когда пошаливает печень. Фрэнк вернется еще нескоро, но Эллен на кухне и, если что, придет на твой звонок. Если тебе понравится этот чай, я заварила целый чайник, надо только развести кипятком. Ну, принести тебе книгу из твоей комнаты?

— Я забыла взять с собой книгу. — Что бы Нина ни читала в последнее время, ничто не завлекало ее.

— Если ты хочешь роман, советую тебе посмотреть на полках Фрэнка. — Мэгги махнула в сторону стеллажей у двери. — Мои книги вон там. А вот тут, — она показала на полку, где лежала большая перламутровая раковина, — собрано то, что Фрэнк называет дамскими романами. Он говорит, что некоторые из них способны шокировать любого мужчину, и он абсолютно прав.

Нина выпила чай, странный на вкус, но, по крайней мере, не вызывающий рвоты, и заснула на диване. Когда она проснулась, в окно светило солнце, а в доме царила тишина. Минуту-другую она полежала, наблюдая за игрой теней от платана на обоях, потом встала и подошла к письменному столу Фрэнка, на котором лежал сборник рассказов некоего Радклиффа Холла и эссе некой Эммы Гоулдман. Нина открыла вторую на месте, заложенном закладкой: