Проделки Купидона - Валери Кинг Страница 38

Она не могла оторвать глаз от его лица. Казалось, он говорит с ней, спрашивает ее о чем-то, но она не могла понять о чем.

– Что? – прошептала она.

Губы его приоткрылись, как будто он собирался заговорить, но не решался. Он бросил взгляд в окно и снова стал смотреть ей прямо в глаза. Девушка затаила дыхание, таким пристальным и выразительным был этот взгляд. У нее сильно забилось сердце.

– Что? – шепотом повторила она, слегка наклоняясь вперед.

На этот раз виконт ласково улыбнулся и покачал головой. Джулия, заметив, что лишилась его внимания, немедленно принялась кокетничать:

– Расскажите нам об этом шторме, Лонстон. Вы действительно вскарабкались быстрее всех на вершину мачты, чтобы закрепить ее?

Александра видела, что он не желал больше развлекать Джулию своими рассказами.

– Как-нибудь в другой раз, а то вы сочтете меня занудой.

– Вроде мистера Грэмпаунда, – скорчила гримаску Виктория.

Александра посмотрела на нее укоризненно.

– Как это несправедливо с твоей стороны, – сказала она. – Мистер Грэмпаунд вовсе не зануда. Он просто… у него очень педантичные манеры, и речь его не отличается такой живостью, как у тебя и у Джулии.

– Звучит довольно скучно, – протянул Лонстон, лукаво посматривая на Александру.

Джулия засмеялась:

– О да! Уверена, он вам не понравится. Вот увидите, он при первой же возможности примется читать вам лекцию.

– Он только тебе читает лекции, – перебила ее Виктория. – И правильно делает. Он говорит тебе только то, что всем известно: что ты слишком легкомысленна и слишком много болтаешь всяких глупостей.

Александра заметила, как руки Джулии в муфте напряглись, словно лапки у кошки, готовой выпустить коготки.

– А как насчет тебя самой, Виктория? – вмешалась она поспешно. – Разве ты всегда говоришь только очень серьезные и умные вещи?

Она с удовольствием отметила, как щеки Виктории вспыхнули. Пристыженная, она обратилась к сестре:

– Извини, Джули. Я не должна была так говорить.

Джулия поджала губы:

– Да ладно! Я и правда немного легкомысленна. Мне нравятся моды, украшения и всякие безделушки. И я много болтаю, даже мама так говорит, но все-таки мне не нравится мистер Грэмпаунд, хотя Аликс и обожает его.

Выражение лица Джулии было так по-детски откровенно, что Александра улыбнулась, Виктория засмеялась, а Лонстон сказал, что, если только мистер Грэмпаунд начнет читать ей лекцию, он лично с ним разделается.

Хотя мистер Грэмпаунд и не пользовался расположением Виктории и Джулии, в одном отношении он им все-таки нравился: он очень любил общество. Когда Джулия передала ему приглашение на маскарад, он выразил живейший восторг. Узнав, что решено всем явиться одетыми в стиле Регентства, он воскликнул, что у его родителей было множество таких костюмов и у него найдется из чего выбрать.

– Я ведь одного роста с отцом, в молодости он был худее, чем сейчас.

Он припомнил и детали такого костюма: бледно-желтые панталоны, модный белый жилет в голубую полоску и темно-синий фрак. Девицы потешались над таким нелепым одеянием, а мистер Грэмпаунд продолжал, улыбаясь:

– Шелковые чулки, бальные туфли и, быть может, еще и парик. Потому что, судя по портретам, волосы тогда стригли коротко и зачесывали на виски, как древние греки и римляне, – трудно придумать что-либо более элегантное.

Это описание всех насмешило, и девушки еще больше развеселились, когда, погладив свои бакенбарды, он сказал:

– Но с бакенбардами я не расстанусь, даже ради самой королевы.

Майлор Грэмпаунд был выше лорда Лонстона и очень худ. Александра невольно вообразила себе зрелище, которое он будет представлять собой в белых шелковых чулках, бывших в моде, когда принц-регент был законодателем мод в Брайтоне и Лондоне. При всей своей симпатии к этому человеку она подумала, что он будет очень походить на журавля.

Александра скрыла улыбку, хотя ни минуты не сомневалась, что Грэмпаунд нисколько бы не обиделся, даже если бы и знал ее мысли, поскольку он был очень добрый человек, без малейшего тщеславия или эгоизма. Он был верный друг, желанный гость в любом салоне и сам гостеприимный хозяин. Едва они переступили порог его очаровательного небольшого дома и вошли в заставленную букетами роз гостиную, он сосредоточил все свое внимание на младших сестрах. Хотя они и находили его нудным, Майлор Грэмпаунд был джентльменом до кончиков пальцев.

Убранство комнаты отражало характер и вкусы его матери. Помимо роз, белых, желтых, розовых и красных, в комнате были две одинаковые софы, помещавшиеся одна напротив другой и обитые веселеньким ситцем такой же расцветки, как и занавеси на окнах. Камин, в котором уже были приготовлены дрова, так и сверкал белизной. На стене висела картина, изображавшая вазу с розами, а одна роза лежала рядом на кружевной скатерти. Миссис Грэмпаунд не поддалась современной моде на темную обивку мебели, плотно закрытые шторы и бесчисленное множество безделушек. Она отдавала предпочтение обилию воздуха и света, розам и комфорту.

Александра очень любила эту гостиную, как и ее хозяйку. Увы, сама миссис Грэмпаунд умерла несколько месяцев назад. Майлор был очень привязан к матери и тяжело переживал ее смерть. Однако здравомыслие и вера помогли ему справиться с потерей. С каждым днем бодрость духа и обычное оживление возвращались к нему, и он снова становился таким, каким был до постигшего его горя.

Он и сейчас оживленно приглашал гостей полюбоваться садом, где, судя по обилию роз в комнате, они были еще в полном цвету, хотя уже кончался октябрь. Покойная миссис Грэмпаунд умело воспользовалась мягким умеренным климатом юго-восточного побережья Корнуолла, очень отличающимся от Западного побережья, которое принимало на себя всю силу зимних штормов. Сад был дополнительно защищен высокой и густой тисовой изгородью.

Когда мистер Грэмпаунд предложил руку Джулии, та бросила на Александру молящий взгляд, но было невозможно что-либо поделать. Отказать ему было бы в высшей степени неприлично. Другую руку он подал Виктории, и все трое, выйдя из гостиной, направились через террасу к розарию.

Александра собиралась последовать за ними, но Лонстон остановил ее, взяв за локоть. Она оглянулась, удивленно подняв брови.

– Прошу вас простить меня, – обратился он к ней без всяких предисловий.