Мой милый плут - Элис Дункан Страница 38

Если до этой минуты у Одри еще и оставались какие-то сомнения в том, на самом ли деле Чарли – принц, явившийся за нею, как за Золушкой, чтобы увезти ее в свой волшебный дворец, то теперь они исчезли. Его поцелуй развеял их. Одри прижалась к груди Чарли, словно моряк к мачте раскачивающегося на штормовой волне суденышка. Ей было так надежно рядом с этим человеком. Ей было невероятно сладко целоваться с ним.

Не отрывая губ, не прерывая поцелуя, она обняла Чарли, закинув руки ему за шею. Затем пальцы Одри двинулись дальше и вскоре исполнили свою давнишнюю мечту – зарылись в волосы Чарли. Он негромко застонал, а ладони Одри двинулись вниз и скользнули за широко расстегнутый воротник рубашки, чтобы лечь ему на плечи. Одри давно хотелось прикоснуться к обнаженной коже Чарли, ощутить ее на ошупь после того, как она столько раз изучала ее глазами, когда любовалась обнаженной мощной грудью Чарли во время ежедневных перевязок.

А еще Одри вдруг безумно захотелось, чтобы они были обнажены оба – и она, и Чарли, ведь тогда она смогла бы своей кожей ощутить прикосновение его сильного горячего тела. Еще минута, и она, наверное, приступила бы к исполнению своего заветного желания, и ей было бы совершенно наплевать на то, что их кто-то может при этом увидеть. В эту минуту Одри, не задумываясь, легла бы с Чарли в постель.

Чарли и сам с каждой секундой все больше и больше терял голову и все крепче прижимал к себе Одри.

Она буквально повисла на нем, обвила его за ногу своей ногой, словно боялась, что он сбежит от нее, и страстно шептала, умудряясь при этом не прерывать поцелуй:

– Чарли! О, Чарли! Только не останавливайся!

Он застонал так громко, что Одри забеспокоилась. Может быть, у него опять что-то с рукой? На всякий случай она освободила ногу Чарли и слегка отступила назад, не снимая при этом рук с его шеи. Да Одри и не устояла бы сейчас без поддержки на ставших ватными ногах.

Удивительно все-таки, как странно действуют на ее ноги поцелуи Чарли!

– Чарли! – Она озабоченно посмотрела в лицо своему рыцарю. – Чарли, я задела вашу раненую руку?

Сначала он утвердительно кивнул. Затем так же коротко и энергично отрицательно качнул головой из стороны в сторону. При этом он был похож на боксера, пропустившего сильный удар, после которого трудно не только осмысленно ответить на простейший вопрос, но и просто до-тащиться до своего угла, чтобы рухнуть на табурет, приставленный к канатам.

– Простите, я не хотела, – прошептала Одри, нежно проводя кончиками пальцев по его раненой руке.

Чарли разлепил наконец глаза, которые прикрыл еще в ту секунду, когда наклонялся, чтобы припасть к губам Одри, повел ими по сторонам и выдохнул сквозь стиснутые зубы:

– Айви. И Лестер.

Одри не сразу поняла, что он хочет этим сказать. Она и думать позабыла про свою тетушку, самозабвенно целуясь у нее под самым носом. Впрочем, в объятиях такого мужчины, как Чарли, можно забыть не только про тетушку, но и обо всем на свете.

Одри с улыбкой обернулась. Они стояли и смотрели на нее – все трое: и Айви, и Лестер, и Фермин Смолл. При этом только лицо шерифа выражало осуждение. Остальные зрители явно сочувствовали им.

Одри отняла руки от шеи Чарли, отступила на шаг и услышала за своей спиной тяжелый вздох. Это ее рыцарь таким образом выражал свое отношение к прервавшемуся поцелую.

Одри же поправила растрепавшиеся волосы – просто удивительно, как быстро они приходят в беспорядок, когда девушка целуется с мужчиной! – и, приняв строгий вид, заговорила.

– Печально, когда люди начинают подсматривать за тем, что делают другие.

На самом деле Одри была очень смущена, и эта речь просто должна была скрыть ее состояние.

– Посмотрите хоть на этого вот человека! – Она драматическим жестом указала на шерифа. – Он стоит здесь и пялит глаза, хотя ему давно уже пора быть в другом месте. Ну что вы стоите здесь, Фермин Смолл? Идите отсюда, и поскорей. Вы в очередной раз показали себя. Теперь понятно, что вы не просто идиот. Нет, вы – опасный для окружающих идиот. Проваливайте, пока я не передумала и отпускаю вас. Смотрите, в следующий раз я уже не буду такой мягкосердечной. Я просто пристрелю вас – во имя человеколюбия, конечно. Чтобы другие от вас не страдали, да и чтобы вам самому не мучиться.

Фермин выкатил глаза и молча разевал рот, словно выброшенная на берег рыбина. Затем он сумел собрать свою волю в кулак и сказал жестяным голосом, явно кого-то копируя:

– Я ухожу, мисс Одри, но я обязательно вернусь! – Он поднял с пола свою пыльную, затоптанную шляпу. – Я еще вернусь, чтобы посмотреть на то, как чувствуют себя две доверчивые деревенские дурочки в лапах прожженных мошенников и негодяев. Будет время, и вы еще обо всем пожалеете! Очень пожалеете!

Фермин не предусмотрел одной мелочи – он не обратил внимания на то, что Айви не бросила свою швабру, а продолжала держать ее в руках. Не успела Одри ахнуть от гнева, как ее тетушка уже оказалась рядом с шерифом и парой мощных ударов выгнала его за ворота фермы. Шериф Смолл вылетел как пробка из бутылки и зашуршал ногами по гравию. Очевидно, он прятал свою лошадь где-то неподалеку, потому что через минуту шорох шагов сменился звонким цоканьем подков.