Цыганочка с выходом - Светлана Борминская Страница 38

— А что вы о ней думаете? — сверкнула синими глазами Ольга Леонардовна.

— Попала она крепко, — трезвым голосом вдруг сказал Винников.

— Да, — задумчиво согласилась Ольга Леонардовна.

— Видел, как она переносила свои вещи из опечатанной квартиры к бабке-собачнице, — мстительно стал вспоминать Винников.

— Да? — заинтересованно подняла брови Солодкина.

— И еще, ездил тут пикап с красноуральскими номерами, как раз перед убийством Нинки появился. Японский… Какая-то сволочь его на мое место поставила, гады, блин! — просто крикнул Лев Иванович. — А сейчас — нету!.. Уехали… Хотел… я им, но не успел! — тихо добавил и сузил глаза.

— А номер? — на всякий случай спросила Солодкина.

— Давай ручку!— зло сказал Лев Иванович. — Память не пропил пока, — и он написал на куске газеты номер красноуральского пикапа.

Участковый Сазанчук в то же время имел содержательную беседу с соседкой Нины Ивановны снизу — Варварой Ивановной Колодцевой.

Из эффектной, грудастой и задастой гранд-дамы полежаевского райпищеторга, Варвара Ивановна с течением времени превратилась в тощую старушонку с густым басом. А былая надменность и апломб — в склочность и черствую неприязнь ко всем окружающим, даже к собственной дочери, которая приезжала за ней ухаживать.

Именно Колодцева стучала по батарее в ту роковую ночь, когда услышала топот и крики наверху в квартире Нины Ивановны.

Будучи всю жизнь на руководящей работе — Варвара Ивановна не допускала мысли, что хоть кто-то отваживается мешать ей спать ночью, и выразила свое возмущение избиением палкой собственной батареи, благодаря чему перебудила полподъезда.

— Заходила ко мне эта ящерица с четвертого этажа, так я ее выгнала! — вспомнила самое интересное во всей этой кутерьме Варвара Ивановна.— Кляча! Еще будет меня учить, как мне жить! Нет, а! Какова?

— Да, — согласился Автандил Георгиевич и пожал, уходя, Варваре Ивановне ручонку. — Много на себя берет… А куда она от вас пошла, не видели?

— Да наверх! — ткнув палкой в потолок и чуть не пробив его, пнула ногой Варвара Ивановна, в которой злость так и бурлила. — Туда побежала, дура!

— Нужно будет поговорить с Альбиной, — слушая, как за только что закрытой дверью Колодцевой раздался душераздирающий крик яростной старушки, подумал Автандил Георгиевич.

— И вдруг я спросила себя — сколько я еще буду изображать зад лошади? — впуская Ольгу Леонардовну в квартиру, задала ей вопрос Дарь Иванна Кокуркина, игравшая в молодости лошадей. — И выпила!.. Да. И ушла из театра! А вы кто такая? Вам чего? — вдруг быстро спросила Дарь Иванна, у которой с утра была повышенная температура и еще — она на дух не выносила молодых женщин!

— Ах, следовательша, — протянула Дарь Иванна.

И не сказала больше ничего.

Так и вышло.

Ольга Леонардовна вглядывалась в людей, на убийцу никто не походил. Она шла дальше от квартиры к квартире. Разговаривали с ней не очень охотно. И рассказывали не факты, а все больше какие-то домыслы, а кое-кто без зазрения совести начинал врать, упиваясь ее служебным вниманием.

БАРХАТОВ

— Я — мирный старик, — сказал бывший прокурор ст. следователю Солодкиной прямо от двери.

— Да, конечно, Капитон Кузьмич, — через силу выговорила Ольга Леонардовна. В комнатах прокурора стоял тяжелый запах.

— У меня ведь не убирает никто, — качнул головой тот. Ольга Леонардовна не застала то время, когда Бархатов руководил прокуратурой, но легенды о крутом Капитоне Кузьмиче до сих пор не стихали в стенах этого обветшалого здания.

— В комнату проходите, там, у окна — воздух, — пригласил Бархатов. Ольга Леонардовна тяжело вздохнула и вошла.

В углу стоял пыльный без струн контрабас, пепельница из раковины на полу у окна была полная засохших плевков и окурков.

Ольга Леонардовна поморщилась, а Бархатов заулыбался…

На подоконнике кучкой лежали полосатые камешки с Черного моря, Ольга Леонардовна поежилась, вспоминая, как умер сын бывшего прокурора, контрабасист симфонического оркестра — вышел в окно ранним утром, словно это была дверь. По словам убиравшей у дома дворничихи — Виорель Бархатов умер не сразу, а встал и, пошатываясь, добрел до подъезда и уже в лифте перестал дышать.

На все вопросы, заданные ст. следователем Солодкиной, — Капитон Кузьмич туманно улыбался и молчал. Вспоминая…

В тот роковой вечер 19 июня бывший прокурор, полупарализованный старец 76 лет от роду, синтезировал у себя на кухне взрывчатку колоссальной мощности: композиция нитроглицерина + гремучая ртуть.

Мощность самодельного бризантного взрывчатого вещества была достойна удивления. Его даже хранить было опасно, но Бархатова — химика-теоретика-любителя — это только необычайно веселило и приводило в возбуждение, и он, громыхая, ездил с кухни по коридору в комнату на своей инвалидной колеснице и мечтал, как взорвет этот чертов подъезд вместе с его обитателями к чертовой матери!

Все они бегали на собственных ногах! И никто, никто ни разочка не предложил вынести его, заслуженного старика вниз с четвертого этажа погулять на солнышке и поездить по травке!.. Никто и никогда не заглянул с доброй лаской в его слезящиеся глаза! Таких он не припоминал…

Два раза в наделю, патронажная сестра закидывала в его берлогу сумку с продуктами, зажимая нос, выслушивала его просьбы и убегала прочь. Живи — как знаешь!

Разве такой должна быть жизнь в самом ее конце?

И, случайно подглядывая в глазок, он увидел, как Альбина Яроцкая выскочила пулей из квартиры и помчалась на пятый этаж, забыв закрыть свою дверь на ключ. Чем Капитон Кузьмич воспользовался в момент. Он открыл собственную дверь, вырулил на коляске наружу и с громыханием влетел в квартиру, откуда только что выскочила вдова Яроцкая.

— Чертовка! — шипел прокурор через 8 минут заезжая обратно в свою берлогу. — Я тебе-ее!..

На стариковских коленках подпрыгивал от быстрой езды мешок с семьюдесятью пятью тысячами долларов.

* * *

— До свиданья, Капитон Кузьмич, — помолчав и не дождавшись от Бархатова ни слова по существу, встала и пошла к двери ст. следователь Солодкина.

— Всего доброго, всяческих благ, — заулыбался старик.

Черный пакет с мусором стоял как раз у двери.

— Давайте выкину? — любезно предложила и протянула руку Ольга Леонардовна.

— Не стоит, не стоит, — урча „инвалидкой“, запротестовал старик.

— Как хотите…

Многое у человека не будет никогда, а так хочется. Ну, помечтать-то, хотя бы можно?

В.И. Иншаков именно поэтому начал обход с квартиры Альбины Яроцкой. Вообще-то, Ольга Леонардовна просила участкового Витю начать обход с квартиры гр. Атамановой, той самой любительницы костров, но человеку свойственны чувства! Он подвластен им, порой чувства настолько сильны, что человек не в силах им противостоять!