Не искушай меня - Лоретта Чейз Страница 38

– Они верят, что все болезни можно вылечить магическими заклинаниями и чарами, – сказала Зоя. – Мне не нужно читать романов ужасов. Я жила в одном из них.

– Нет, нет, мисс Лексхэм, Вам потребуется что-то более неправдоподобное, чем это, – вмешался Марчмонт. – Обломки гигантских доспехов, появляющиеся в саду. Тела, оживляемые с помощью расчленения, штопки нитками и электричества. Вы слишком реальны.

Зоя хмуро посмотрела на него.

– Слишком реальна?

– Вовсе нет, – заговорил Аддервуд. – Мисс Лексхэм как раз достаточно реальна.

– Я имел в виду, что ригоризм Ваших суровых испытаний мог бы оказаться слишком тягостным для некоторых леди, – сказал Марчмонт. Он не мог поверить, что она собирается говорить о гареме после всей проделанной им работы, чтобы стереть эту историю из умов людей.

– Я не говорила об испытаниях, – возразила Зоя. – Я думала, мы говорим об абсурдных вещах в этих историях. Призраки и прочее. Они повсюду одинаковы. Сказки Тысячи и Одной Ночи очень популярны в Египте. Я видела эту книгу в библиотеке отца, но на французском.

– О, да, – сказала Амелия. – Я их читала.

– Я тоже, – сказала кузина Эмма. – Волшебные лампы и летающие ковры.

– Для нас эти невозможные вещи только выдумка, фантазия, – проговорила Зоя. – Для тех, среди кого я жила, эти истории правдивы.

– Что ж, хорошо, Шехерезада, – сказал Марчмонт. – Расскажи нам свои сказки. Я уверен, все здесь страстно жаждут послушать о секретах гарема.

Герцог допил очередной бокал и глянул на ближайшего лакея, который поспешил снова его наполнить.

– Это не то, что я имела в виду, – сказала она.

– Иногда Вы говорите по-английски и думаете по-арабски, – съязвил он. – Это прелестно, но сбивает с толку некоторых присутствующих.

– Думаю, мы все понимаем Зою достаточно хорошо, – сказал Лексхэм.

Марчмонт расслышал неодобрение в его голосе, но преданная улыбка Аддервуда, которой тот наградил Зою – или её груди – полностью вытеснила это из его рассудка.

– Тогда я не стал бы Вам рекомендовать Франкенштейна, – сказал ей Аддервуд. – Вы обнаружите, что «Гордость и предубеждение» более соответствует Вашим вкусам. Героиня – свободомыслящая молодая леди, остроумная и очаровательная. У Вас много общего с нею.

Меня сейчас стошнит, подумал Марчмонт. Кто бы мог подумать, что Аддервуд может быть таким слащавым? Груди перед его носом должно быть превратили его мозги в сироп.

Герцог сказал:

– Это роман я нахожу ещё более душещипательным, чем Франкенштейн.

– Вы шутите? – спросила мисс Аддервуд.

– Обычно, он так и делает, – сказал Алванли.

– Вовсе нет, – проговорил Марчмонт. – «Франкенштейн» слишком неправдоподобен, чтобы напугать меня. Однако «Гордость и предубеждение» уж чересчур правдоподобна. Меня раздирали сомнения: выйдет ли она замуж за него? И столько браков, чтобы поволноваться. Выберет ли леди хорошего или плохого? Вмешается ли судьба, разрушая чьи-то шансы на счастье? Добьётся ли своего тётка? Сможет ли сестра… Но я не хочу испортить Вам удовольствие пересказом, мисс Лексхэм.

– Мы можем быть уверены, принимая во внимание твои наблюдения, что мисс Лексхэм не имеет ни малейшего представления, о чём эта книга, – сказал Аддервуд. – В то же время я взбудоражен из-за того, что ты прочитал книгу.

– Ты чудовищно несправедлив ко мне, – ответил Марчмонт. – Конечно же, я ее не читал. Я позволил моему камердинеру рассказать мне эту историю, пока одевался к ужину в Карлтон-хаус. Это был длительный и слезливый процесс, вынужден сказать – слезливый с его стороны.

– Камердинер Марчмонта знаменит, – пояснил Аддервуд. – Он известен тем, что падает в обморок из-за слишком сильно накрахмаленного шейного платка.

– Он плачет, если Марчмонт кладёт что-то в карманы, – сказал Алванли.

– Хоар рыдал, пересказывая мне сюжет, – добавил Марчмонт. – Не могу сказать, было ли это связано с книгой, или мои пуговицы заставляли его всхлипывать.

– Каким выдающимся служащим он должен быть, чтобы развлекать Вас, пока Вы одеваетесь, – заметил мистер Раш.

– Никогда бы не позволил ему обзавестись такой привычкой, – ответил Марчмонт. – В этом случае я сам предложил ему рассказать. Принц Уэльский любит книги мисс Остин, и желательно выглядеть хорошо информированным, когда посещаешь Его Высочество, мисс Лексхэм.

Он снова опустошил свой бокал. И снова его наполнили.

– Все знают, что предпочитает Принц Уэльский, – сказал Аддервуд. Его взор возвратился к груди Зои. – Но мисс Лексхэм остаётся terra incognita [5].

И если ты полагаешь, что будешь исследовать эту территорию, подумал Марчмонт, то задумайся еще раз.

– Говоря terra incognita, Аддервуд имеет виду…

– Я знаю, что он имеет в виду, – перебила Зоя. – Вы разве не помните, Марчмонт? Какой у меня был ужасный французский, и как папа разрешил мне учить латынь и греческий, как делали мальчики?

– Ах, да, я помню, – сказал он. – Я помню Вашего учителя французского языка, у него было единственное желание, он мечтал, чтобы ему отрезали уши. Я обычно представлял себе, как он зажимает себе уши и кричит от боли, когда Вы пытаетесь parler.

– Марчмонт заставляет нас поверить, что он всё о вас знает, мисс Лексхэм, – проговорил Аддервуд.– Как будто он недостаточно скрывал Вас от нас. Это ставит его в несправедливо выгодное положение.

– Нанося новое оскорбление, – сказал Алванли, – он берёг Вас для себя.

– Вечность! – сказал Марчмонт. – Целых две недели!

Я был первым, кто поцеловал её. Я первым…

И мысль покинула его, когда он осознал обстоятельства, в которых ему не стать первым.

Другие мужчины. Зоя хочет встречаться с другими мужчинами. Он сделал ей предложение, и она отказала. Она хотела встречаться с другими мужчинами.

И в тот самый момент Зоя сказала:

– Но Марчмонт член нашей семьи. Он мне как брат.

Герцог застыл.

Она ему лучезарно улыбнулась.

– Я бы назвал это бесспорно невыгодным положением, – сказал Уинтертон.

Прежде чем Марчмонт смог перескочить через стол и задушить Зою, её мать встала. Остальные леди мгновенно уловили сигнал и последовали за ней из комнаты, предоставляя мужчинам насладиться портвейном… нанесением увечий или убийством, если они того пожелают.

Час спустя

– Он вспомнил про назначенную встречу, – говорил Аддервуд, следуя за Марчмонтом в гостиную. – Ты пронырливый дьявол! Она действительно персик.