Любовное перемирие - Ирен Беллоу Страница 38

— Значит, это ты его купила в том антикварном магазине? — обрадовался Джеймс.

— А я думала, ты не обратил на него внимания, — засмеялась Рейчел.

— Я хотел купить его для тебя в память о том дне, когда ты назвала меня своим рыцарем. Но, когда вернулся в магазин, хозяин сказал, что рыцарь уже продан. — Он усмехнулся. — Теперь понятно, почему такими хитрыми были его подслеповатые глазки за стеклами очков, когда я попрощался с ним.

Рейчел приятно было услышать, что их с мужем вкусы действительно совпадают. На втором этаже она подвела его к двери в их спальню и попросила закрыть глаза. Когда же Джеймсу было позволено смотреть, он открыл глаза и был сражен наповал. Такого шикарного ложа под балдахином он не ожидал увидеть. Здесь все дышало негой и покоем. Джеймс покосился на жену, и она покраснела от удовольствия, увидев в его глазах именно то выражение, которое хотелось ей увидеть.

— Нравится? — спросила она, нежно улыбнувшись.

Джеймс кивнул, привлек жену к себе и поцеловал ее долгим поцелуем, от которого закружилась голова.

— Еще не время, — успела шепнуть Рейчел, опасаясь, что потеряет над собой контроль.

— Прости, но в такой обстановке невозможно удержаться от соблазна. Лучше поскорей отсюда уйдем.

Они вышли в коридор, и Джеймс взялся за ручку двери напротив, но Рейчел остановила его.

— Эту комнату ты увидишь позже. Это мой тебе сюрприз, — сказала она.

— Постой, а куда девалась еще одна большая гостиная на втором этаже?

— Хватит нам двух на первом этаже. А здесь у нас небольшая семейная гостиная, стиль которой ты должен угадать сам. — Рейчел открыла дверь.

В лицо пахнул теплый воздух, насыщенный запахом хвои. Джеймс огляделся. В глубине комнаты горели настоящие дрова в камине, по обе стороны от которого расположились кресла с узкими высокими спинками. Внизу, возле каждого кресла, стояли низкие скамеечки для ног. Окна прикрывали гардины винного цвета, стены — деревянные панели.

— Шотландия, — медленно произнес он. — Только там жгли в каминах торф. — Оглядевшись, он с благодарностью взглянул на Рейчел.

Между окон возвышалась до потолка стройная раскидистая елка, и ему пришлось признаться, что давно забыл о елке в доме на Рождество. Глядя на таинственно мерцавшие в зеленой хвое золотые и серебряные шары, он думал о том, что до появления Рейчел у него и дома настоящего не было, если не считать детских лет, проведенных в лондонском доме деда.

После ланча в малой столовой они отпустили миссис Чивли на все праздничные дни, вручив ей вместе с деньгами приготовленные заранее подарки для нее и мистера Чивли. А сами принялись обживать квартиру в ее новом обличье, веселясь при этом, как дети.

Вскоре Джеймс куда-то уехал, предупредив, что вернется через час. Воспользовавшись его отсутствием, Рейчел положила под елку подарки для мужа, накрыла рядом с елкой столик на двоих, развесила в гардеробной платье, которое Джеймс еще на ней не видел, и отправилась принимать ванну. Она не слышала, как вернулся Джеймс, не видела счастливого выражения его лица, когда он развешивал на елке купленные для нее подарки. Ему едва хватило времени принять душ и переодеться в смокинг, чтобы к восьми часам вернуться в семейную гостиную, где Рейчел уже зажигала свечи на столике.

Услышав шаги мужа за спиной, Рейчел выпрямилась и обернулась к нему. Джеймс ахнул. Открытое вечернее платье из муара, переливающееся всеми оттенками синего цвета, преобразило ее в невиданное волшебное существо. Впервые заметив, как округлились ее руки и плечи, Джеймс решил, что его жена стала во сто крат соблазнительней. Рейчел была довольна произведенным эффектом. Жестом герцогини она предложила ему сесть за стол.

Отдав должное красному вину и нежной индейке, они поздравили друг друга с Рождеством. Джеймс предложил жене вместе зажечь свечи на елке.

— Ты зажигаешь свечи на правой стороне, а я на левой. Посмотрим, кто быстрее справится. Раз, два, три! Начали!

— Ты только посмотри, что здесь висит! — воскликнула Рейчел, увидев кулон с бриллиантом, свисавший с одной из хвойных лап на цепочке из белого золота.

— О, я тоже кое-что нашел, — сказал Джеймс, показывая ей на две сережки, удачно подходившие к цепочке с кулоном.

— Я еще браслет вижу! Вон там на самом верху. — Рейчел, покраснев от восторга, указала ему на ветку возле самой звезды.

— Подожди, я сниму его сам, если ты не возражаешь. Ведь это твой трофей.

Джеймс надел все украшения на жену, отступил и внимательно посмотрел на нее. Он выбрал самое лучшее, что нашлось в ювелирных магазинах Лондона, и все тщетно. Природная красота Рейчел затмевала эти дорогие побрякушки. А Рейчел стояла смущенная под взглядом Джеймса. Муж баловал ее, но таких дорогих подарков еще не делал.

— Да, чуть не забыл. — Он достал из кармана коробочку, вынул из нее кольцо, завершавшее гарнитур, и надел на палец жене.

— Спасибо, Джеймс, — тихо произнесла Рейчел. — Боюсь, мои подарки покажутся тебе слишком скромными по сравнению с таким великолепием.

— Ты обещала мне сюрприз, — нарочито обиженным тоном, словно маленький, произнес Джеймс, чтобы снять возникшее напряжение.

Лицо Рейчел стало серьезным, глаза ее затуманились. Джеймс почувствовал ее волнение и взял за руку.

— Пошли, — сказала она и повела его в коридор к закрытой двери. — Открывай.

Войдя в комнату, Джеймс включил свет и сразу понял, что их жизнь с Рейчел сделала новый поворот. Детская комната! В этих стенах, оклеенных веселыми обоями, ему предстояло шаг за шагом пройти испытание отцовством. Сумеет ли он стать настоящим отцом будущему ребенку?

— Сколько? — спросил он, не глядя на Рейчел, чтобы не выдать волнения.

— Четвертый месяц, — робея, ответила жена.

— И ты молчала! — с упреком воскликнул Джеймс и резко повернулся к ней, но сразу сменил тон. — Прости, я забыл, что ты готовила мне сюрприз к Рождеству. — Он улыбнулся, не скрывая больше слез, выступивших на глазах. — А еще говорила о скромности своих подарков. Разве могут холодные камни сравниться с драгоценным даром новой жизни, которую ты носишь в себе?

Он встал перед Рейчел на колени, обнял за талию и уткнулся лицом в ее живот.

За окном тихо падал снег, укрывая дома и землю белой пеленой, символом чистоты наступившего праздника.