Слезы в раю - Робин Доналд Страница 38

— Или ты пришла сюда, надеясь на более крупную добычу? Может быть, ты считаешь, что, являясь незаконной сестрой, ты имеешь полное право жить за ее счет?

Глаза ее вспыхнули яростным огнем. Он улыбался. Выражение его хищного, ястребиного лица сковало холодом ее сердце. Она закрыла лицо рукой и прошептала:

— Нет! Нет! Как ты можешь?..

Он собирался еще что-то сказать, но она сделала запрещающий жест рукой и, проглотив стоявший в горле ком, продолжила уже звонким, бесстрастным голосом:

— Я приехала на Фалаиси, надеясь, что увижу ее. Это все, что я хотела. Когда я узнала, что смогу встретиться с ней, я не могла упустить такую возможность. Я не собиралась говорить ей, кто я. Я даже не знала, известно ли ей то, что она дочь приемных родителей. Я бы сама никогда не сказала ей об этом. Я просто очень хотела увидеть ее. — Она умоляюще посмотрела на него. — Ты должен понять, Сол. Ведь она единственный родной мне человек.

— А твой отец?

Она упрямо сжала рот.

— Он сбежал в Австралию, когда узнал, что моя мать ждет ребенка. Еще мальчиком он приехал из Европы сразу после войны; никто не знал, кто он по национальности, но здесь ему дали фамилию Смит. Я пыталась найти его, но не смогла.

— Но даже если бы и смогла, вряд ли он был бы так же богат, как Стефани.

По ее бледным губам скользнула холодная улыбка.

— Я могу до хрипоты доказывать тебе, что мне не нужны твои проклятые деньги, но ведь ты все равно не поверишь мне! Еще хорошо, что я не питала никаких иллюзий, что ты будешь безумно счастлив узнать о какой-то невесть откуда взявшейся сестре, которая собирается выкинуть неизвестно какой трюк.

— У тебя есть прекрасная возможность доказать это, — сказал он. Он ждал, пока она подняла на него полный напряженного внимания взгляд, и ровным голосом произнес: — Ты уедешь и никогда больше не сделаешь ни одной попытки увидеться со Стефани.

Смертельная бледность покрыла ее лицо.

— Ты не понимаешь, о чем ты просишь, Сол. Имей хоть немного сострадания.

Но ни в тех словах, что сейчас прозвенели в воздухе, ни в его холодных глазах не было ни капли сострадания.

— Я не могу понять, почему тебе так необходимо встретиться со Стефани, но, даже если я и поверю, что у тебя нет никакого меркантильного интереса, посмотри на это с ее точки зрения. Она вряд ли будет в восторге от того, что у нее появилась сестра, с которой ее не связывает ничего, кроме, быть может, того, что они случайно родились от одной матери.

— Как ты можешь?.. — прошептала она побелевшими губами.

Он отвернулся и решительно засунул руки в карманы.

— Я думаю, что для всех будет лучше, если ты просто уйдешь из ее жизни, останешься для нее просто туристкой, с которой ей однажды довелось встретиться. Забудь о том, что ты видела ее.

— А то, что было сегодня ночью? — спросила она с холодным интересом. — Это прикажешь тоже забыть?

Он тяжело вздохнул.

— Лучше бы, если бы этого не было, но… это было неизбежно. Мы оба это прекрасно понимали, как только впервые увидели друг друга, не так ли?

— Но это больше не повторится.

— Да, — согласился он. — Не повторится! Разве что небольшой роман… но ты сама видишь, что при таком положении дел такое вряд ли возможно.

Что она слышит в невозмутимом тоне его голоса? Облегчение? Доволен ли он, что она оказалась такой «благоразумной»?

Но как еще ей было вести себя? Ведь он прав. У них не может быть никакого будущего, даже если бы он и хотел этого, но он не хочет, это ясно. Благодаря Стефани они оказались вместе, но, кроме Стефани, их больше ничто не связывает — только страсть, противоречивая, дикая, безумная. Которую он, судя по всему, утолил. Кроме ее любви к нему, которая его не интересует, тяготит, раздражает.

— Что ж, — холодно произнесла она, — я сегодня же уеду.

— Я возмещу тебе убытки за испорченный отпуск и за то, что напугал тебя… — сказал он и нахмурился.

Внутри у нее как будто спустили невидимый курок. Она резко повернулась к нему. Глаза ее сверкали.

— Мне не нужно ни цента ваших грязных, вонючих денег. Если для вас они так много значат, выходит, вам они нужны гораздо больше, чем мне! Я приехала увидеть свою сестру, а не для того, чтобы жить за ее счет, не для того, чтобы продавать себя за деньги! Все, что вы получили от меня, я дала вам сама, по своей воле и не подсчитывала, сколько я с этого буду иметь. Мне не нужно от вас ничего — вы все равно не смогли бы дать мне даже той малости, которая хоть немного согрела бы мое сердце! Оставьте меня!

От неожиданности он отпрянул в сторону, словно его ударили по лицу. Даже загар не мог скрыть его необыкновенную бледность и побелевшие края губ. Он не ожидал такой реакции. Огромным усилием воли он заставил взять себя в руки и подавил в себе ту злобу, те дикие чувства, которые вызвала в нем ее гневная тирада, и безжалостно произнес:

— Вот и прекрасно. Я распоряжусь, чтобы приготовили твои вещи. Мой самолет доставит тебя прямо в Окленд. Но прежде, чем ты уедешь, я бы хотел, чтобы ты подписала вот это…

И он протянул ей лист бумаги, на котором размашистым почерком было что-то написано. Черные, зловещие строчки прыгали и расплывались у нее перед глазами. В грудь словно вонзили острый кинжал. Она разорвала лист пополам и со всем презрением, на которое только была способна, произнесла:

— Я не собираюсь давать вам таких обещаний. Даже вы, со всей вашей властью и деньгами, не сможете удержать меня, если я снова захочу увидеть ее, и я не подпишу ничего! Когда-нибудь Стефани захочет узнать больше о своей семье. И я буду терпеливо ждать, когда это произойдет. Она моя сестра, и мы имеем право знать о существовании друг друга.

Взглянув ему в лицо, она похолодела от страха, но не отступила, не сдалась, а, высоко подняв голову, встретила его враждебный, полный нескрываемой угрозы взгляд с необычным для себя гордым высокомерием, рожденным из боли и мужества.

Ей показалось, что в этом глубоком взгляде мелькнуло невольное уважение, но он постарался так быстро скрыть это, что она не была уверена, так ли это.

— Ты можешь мне кое-что обещать, Кэндис? — неожиданно спросил он.

Изумленными глазами она смотрела на него и не верила своим ушам.

— Обещать?

— Что ты обязательно дашь мне знать, если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь.

Ее плечи, которые только что казались такими непреклонными, неожиданно обмякли. Она рассмеялась каким-то надтреснутым смехом.

— Нет, ваша помощь мне не понадобится. Я всегда справлялась сама и по-прежнему могу делать то же самое.

— Не будь такой идиоткой!

Прекрасно, она смогла прорваться сквозь темную маску его самообладания. Но он сумел мгновенно справиться со своими эмоциями и закончил голосом, полным нескрываемой злости: