Викинг - Конни Мейсон Страница 38

Затем он одевался и уходил, чтобы на следующую ночь предпринять новую попытку — и с тем же позорным результатом.

Как-то Роло решил проверить себя на другой женщине и уложил в свою постель смазливую девчонку-рабыню.

Ничего! Полное фиаско!

С того дня Роло окончательно поверил в то, что Фиона — настоящая ведьма. Да еще из породы самых вредных и могущественных. В слепом гневе и отчаянии он пригрозил ей смертью, если только она не снимет с него заклятия.

Фиона улыбнулась и ответила:

— Если хочешь убить меня — попробуй. Мужской силы ты в этом случае лишишься до конца своей жизни.

Роло хватило одного этого, чтобы испугаться насмерть. Он оставил Фиону в покое и с того дня начал сторониться ее.

Торн окреп уже настолько, что начал понемногу вставать с постели. Конечно, он был еще слаб, но в нем появилось главное — желание жить. Все остальное было делом времени. Еще через несколько дней вернулся аппетит — да такой, что Торн стал поглощать еду в неимоверных количествах, словно спеша наверстать упущенное за время болезни.

С этого времени Торн приступил и к ежедневным упражнениям с мечом и боевым топориком.

Правда, была одна мысль, которая постоянно грызла его и которую он безуспешно гнал прочь, — мысль о предательстве Фионы. С этим трудно было примириться.

Но еще труднее было перестать думать о Фионе совсем.

Наступил день, когда Торн после долгого перерыва впервые появился в зале и сел за общий стол. Тут-то Олаф и приказал сыну, чтобы тот публично объявил о своем разрыве с Фионой, отрекся от нее. Торн долго сопротивлялся, но к концу обеда уступил отцу и громко объявил о расторжении своего брака с Фионой — сначала в зале, а затем, во весь голос, выйдя во двор. Это, похоже, обрадовало всех. Всех — кроме самого Торна.

Впрочем, что ему еще оставалось делать после того, как Фиона пыталась отравить его?

Другое дело, что, отказавшись от Фионы на словах, он не мог выгнать ее из своих мыслей.

Тогда Торн начал представлять ее любовницей Роло. Рисовал себе в мыслях картину, на которой обнаженная Фиона занималась любовью с Роло — так же пылко и страстно, как делала некогда это с ним, с Торном. Ему казалось даже, что он слышит тяжелое дыхание Роло и ответные страстные стоны Фионы. Они двигаются все быстрее, все сильнее, Фиона кричит все громче, еще секунда, и Роло приводит ее к наивысшему наслаждению.

Здесь обычно Торн обрывал свои фантазии и вскакивал, стиснув зубы и сжав кулаки.

Печаль Торна еще больше усилилась, когда Олаф решил вернуться к своей прежней затее — женить Торна на Бретте. Торольф принял изменения в своей судьбе спокойно. Торн — нет.

— Пусть Торольф женится на Бретте, отец, — убеждал он Олафа. — Я вообще не хочу жениться.

При этом Торн молчал о том, что происходило у него на душе. Он знал, что не сможет, не сумеет изгнать из своего сердца Фиону, даже женившись на другой женщине.

Мысль о Фионе, пытавшейся отравить его, постоянно сидела занозой в голове Торна. Эта память будет преследовать его до конца дней.

Бретта умело скрывала свое раздражение и злость, хотя выздоровление Торна никак не вписывалось в ее планы. Она до сих пор не могла поверить, что организм Торна сумел справиться с тем количеством яда, которое она дала ему. Этот мужчина оказался здоровее быка. Все шло наперекосяк: не так, как ей хотелось. Теперь новая неприятность: выздоровев, Торн отказался возобновить свою помолвку с нею. Одна радость оставалась у Бретты — думать о том, что у себя дома Роло постоянно колотит Фиону.

Однажды вечером Торн зашел в зал — поздно, когда все в доме уже разошлись по своим лежанкам. Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд, обернулся и увидел пристально глядящего на него Бренна. Торн прочитал в его глазах осуждение, нахмурился и поманил старика пальцем. Тот поднялся со своей лавки и подошел к викингу.

— Я хочу спросить тебя кое о чем, старик, — сказал Торн. — Ответь, зачем Фиона отравила меня? Этот вопрос давно уже мучает меня.

— Фиона не давала тебе яда, викинг.

— Я знаю, ради Фионы ты готов солгать.

— Я не лгу. Поищи кого-нибудь другого, кому нужна была твоя смерть.

Торн подумал и сказал:

— Нет. Не могу. Может быть, ты знаешь, тогда скажи мне, кто это, и не томи меня.

— Сказать я могу, да только ты мне не поверишь. А прямых доказательств у меня нет.

— Кто? — яростно прошипел Торн. — Немедленно назови мне имя этого человека!

— Хорошо, если ты так настаиваешь. Это была Бретта. Она украла из моего сундучка тот самый яд, который потом всыпала в твой кувшин с элем.

Некоторое время Торн стоял неподвижно, словно громом пораженный. Затем громко расхохотался:

— Чушь какая! Бретта! У Бретты нет причин убивать меня.

— Так ли? — спросил Бренн. — Подумай хорошенько, викинг. Подумай — и найдешь ответ. Я читал руны и спрашивал звезды. Они говорят, что правда сама откроется тебе, если ты захочешь узнать ее. А теперь доброй ночи, викинг. Я пойду спать.

Торн молча смотрел, как старик укладывается на своей лавке.

«Можно ли верить этому колдуну? — спрашивал самого себя Торн и отвечал: — Хотелось бы!»

Поначалу мысль о том, что его могла отравить Бретта, показалась вздорной, но когда начал восстанавливать в памяти события той ночи, то ему вспомнилось кое-что. Разве не он отверг соблазнительные предложения Бретты? И ведь между ними возник холодок отчуждения и неприязни. Но неужели эта женщина могла зайти настолько далеко?

Так и не найдя ответа на последний вопрос, Торн вернулся в свою спальню. Уже засыпая, он поклялся, что докопается до истины.

Слова Бренна продолжали тревожить Торна и на следующее утро. Невольно он стал повнимательнее присматриваться к Бретте. Казалось, она была полностью поглощена приготовлениями к свадьбе с Торольфом, но несколько раз Торн ловил на себе ее взгляд, в котором причудливо смешивались раздражение и тоска.

«Нет, хоть сто лет проживи, а все равно не поймешь, что же на самом деле скрывается в душе женщины, что прячется за их красивыми лицами и какие бури бушуют в их нежных сердцах!» — подумал тогда Торн.

Подумал он и о том, что неспроста — ох, неспроста! — так настаивал старый колдун на виновности Бретты. Как он тогда сказал? «У меня нет доказательств». Ну что же, он, Торн, постарается найти их, если это возможно.

На следующий день Бретта отправилась вместе с женихом в деревню на берегу фьорда — осматривать ладью, которую заказал Торольф к их свадьбе. Торн понял, что более удобного случая для того, чтобы спокойно обыскать комнату Бретты, ему уже не представится. Он разыскал Бренна и выяснил, как выглядел украденный из его сундучка флакон с ядом. Затем Торн направился в комнату Бретты и принялся за поиски.