Очень плохой босс - Рита Навьер Страница 38

Однако он тут же развернулся, обвёл меня взглядом и кивнул в сторону кресел, стоявших у его стола.

— Присаживайтесь, Ксения Андреевна. Есть разговор.

Сам он тоже отошёл от окна и неторопливо направился к своему столу.

Вот это «есть разговор» никогда ничего хорошего не сулит. И я сразу внутренне напряглась ещё больше.

Я присела, но заводить этот свой разговор он не спешил. На часы посмотрел, потом снова на меня. Я невольно поёрзала.

Когда он вот так пристально смотрит, мне становится ужасно неловко. Начинаю нервничать, краснеть, пылать. И ещё это звенящее молчание, которое только обостряет напряжение. Уж лучше бы опять ругался, чем молчал и вот так смотрел.

Может, мне ещё раз извиниться за испорченный пиджак? Что угодно, лишь бы не это тягостное молчание, от которого я уже задыхалась.

Но только я открыла рот, как Крамер произнёс:

— Не передумали увольняться, Ксения Андреевна?

— Я ещё не решила, — промолвила я и подняла глаза.

Лучше бы не поднимала. Потому что вот так он смотрел на меня в ту ночь, когда мы с ним… познакомились. Меня тотчас накрыло волной жара. И я, чтобы как-то подавить смущение и неуместные воспоминания, сглотнув, продолжила:

— В любом случае на днях начинается тарификация. Так что пока она не закончится, я, естественно, никуда не уйду.

Тарификация — это настоящий ежемесячный дурдом и ад длиною в неделю. Мы с девочками этот период в шутку называем «критическими днями».

В эти дни мы выставляем счета нашим клиентам. На первый взгляд кажется, что ничего сложного: забил данные, а программа биллинга все цифры сама посчитает. Нам остаётся лишь выгрузить, а для юр. лиц* — ещё распечатать, подписать, шлёпнуть печать, упаковать в конверты и вместе с реестром передать курьерам.

Вот только клиентов у нас сотни тысяч. Физики, ИП, корпоративные*… Разные услуги, разные тарифные планы. У кого-то только телефонная связь, у кого-то — интернет, у кого-то — цифровое телевидение, у кого-то — и то, и другое, и третье. У кого-то — авансовые платежи, у кого-то — по факту. Если по факту, то вдобавок нужны ещё акты и счета-фактуры. Тут даже просто запутаться легко. А учитывая гигантский объём работы…

Мы, конечно, с девочками уже набили руку. Распределили, кто за какой этап отвечает, чтобы не возникало путаницы, но всё равно нагрузка непомерная, хоть разорвись. Приходится без продыху штамповать счета, акты, реестры. Во время тарификации наши принтеры тарахтят, не умолкая. Народ валом валит платить или разбираться. То и дело подвисают программы из-за большой нагрузки. Курьеры торопят или, наоборот, запаздывают, и тогда на столах вырастают горы бумаг.

В эти дни наш отдел напоминает раскуроченный улей. Такая кругом суматоха стоит, что тронуться можно. И все страшно злые, взвинченные, раздражительные.

Мы и на работу в эти дни приходим на час раньше, а уходим — на два-три позже. В общем, жаркая пора. И конечно же, я бы в такой период уйти не посмела. Увольняться надо по-человечески, а не как враг.

Крамер, конечно, пока ещё не в курсе всех этих тонкостей. Он и кивнул на моё пояснение так, будто не особо понял, но углубляться в детали не хочет.

— Так что я пока думаю, — резюмировала я и без всяких переходов выпалила: — Простите меня за пиджак. Это вышло нечаянно. Я могу…

— Не надо, — оборвал он меня.

Что не надо? Я обескураженно замолкла. Я ведь ещё ничего не сказала, а он уже отсёк. Даже как-то обидно.

Крамер, видимо, заметил мой растерянный вид и мягче добавил:

— Это всего лишь пиджак…

Он явно хотел ещё что-то сказать, но в этот момент дверь снова открылась и раздалось торопливое цоканье каблучков.

Я обернулась и невольно скривилась от досады. Эллочка! Зачем она тут? И сразу вспомнилось, как они танцевали, как выходили куда-то вдвоём… И опять накатило едкое неприятное чувство.

— Присаживайтесь, Элла Марковна, — Крамер указал ей на соседнее кресло.

Эллочка устроилась рядом, закинув ногу на ногу, и меня овеяло облаком терпко-сладких духов.

Крамер взглянул на неё лишь мельком и снова обратился ко мне:

— Собственно, вопрос вот в чём. Вы же знаете, что одной из главных наших задач — это привлечение новых клиентов. В этом плане рекламный отдел, судя по результатам, совсем не работал. Но Элла Марковна вняла моим наставлениям и ещё вчера подала неплохую, на мой взгляд, идею. Они разработали проект рекламных листовок, вот, взгляните.

Крамер повернул ко мне монитор. Не понимая, зачем это мне, я кивнула, мол, вижу. Обычная листовка с завлекающими надписями и перечнем наших услуг. Но какое отношение имеет мой отдел к рекламе?

— Кстати, довольно хорошо получилось. Лаконично, броско, но не пёстро. Молодцы, — похвалил Крамер.

Эллочка просияла.

— Листовки, как я понял, уже скоро придут из типографии?

— Да, обещали послезавтра, — подтвердила она.

— Отлично. Так вот, — он снова повернулся ко мне, — Элла Марковна предложила, чтобы ваши сотрудницы выдавали их всем клиентам. У вас ведь постоянно большой поток. Ну и не просто выдавали, разумеется, но ещё и подробно рассказывали о новых услугах, пытались заинтересовать, убедить попробовать, одним словом.

Да, Крамер не знает всех тонкостей работы моего отдела, и очень жаль. Иначе бы понимал, что мои девочки обедают по очереди по двадцать минут вместо положенного часа. Потому что иначе выстраиваются очереди. Мои девочки не распивают чай среди дня, не бегают на перекур, не стоят у окна и не созерцают виды города, как некоторые. Не потому что им не хочется, а потому что на это нет ни возможности, ни времени. Они попросту зашиваются и вечером расходятся по домам выжатые донельзя.

Крамер всего этого пока не знает, но Эллочка-то в курсе!

— Разве это не работа отдела продаж — заинтересовывать и убеждать? — помрачнела я.

— Цели у нас у всех общие, разве нет? — Крамер тоже помрачнел. — Менеджеры по продажам, естественно, не останутся в стороне. Но они физически не в силах охватить многих. Тогда как к вам клиенты потоком идут сами.

— Но у нас и так вечно очереди, девочки просто не успевают…

— Может, им стоит работать оперативнее, а вам пересмотреть организацию рабочего процесса? Котов утверждал, что вы — одна из лучших. Так докажите это. Ну и, в конце концов, вручить листовку и сказать пару фраз — это не так уж сложно и долго.

Крамер всем своим видом выражал недовольство, что я тут смею ему перечить. Зато Эллочка не скрывала ликования.

— И когда всё это…? — обречённо спросила я.

— Послезавтра, — вклинилась Эллочка. — С утра должны привезти первую партию листовок, и я сразу вам передам.

— Нет! Послезавтра у нас критические дни! — вырвалось у меня. — Мы не сможем!