Папа по найму - Настя Ильина Страница 38

Павел вышел на улицу и почувствовал, как страх отступает, остаётся лишь холодный расчёт. Он хотел вынудить Егорова напасть и надеялся, что полиция успеет как раз вовремя. Вот только план «Б» казался надёжнее. Визитка Рамиля пригодилась, потому что Павел смог написать ему сообщение с местом, где совершенно точно будет находиться Егоров ближайший час. Павел был уверен, что Рамиль непременно захочет отомстить своему обидчику и подошлёт ребят, которые хорошенько отметелят Егорова, а самому Павлу следовало держаться в стороне от этой заварушки.

Только вот не всегда всё идёт по плану.

— Ты решил мне угрожать? Действительно думаешь, что я трус? Я бы не добился всего, что у меня есть, будь трусом! — ухмыльнулся Егоров, выйдя на улицу.

— Ты не трус, ты идиот. Зачем ты начал угрожать Полине? — Павел на всякий случай включил диктофон, потому что любые показания могли пригодиться в дальнейшем.

— Она изменила мне! Эта жалкая тварь решила, что может спать с кем угодно и оставаться безнаказанной, — с обидой в голосе бросил Егоров.

— Она тебе не изменяла, — покачал головой Павел. — Во-первых, я обманул прессу и был на том благотворительном вечере, только потому, что мне заплатили, — конечно, Поля не платила, но хотелось ударить этого психа больнее. — Во-вторых, она никогда не была твоей. Ты изменял жене, но Поля была просто любовницей, а у любовников нет никаких обязательств друг перед другом.

— Она приняла моё кольцо и обещала подумать, а потом появился ты… Постой, ты не делал ей предложения?

Павел отрицательно покачал головой.

— Я пришёл на тот вечер, потому что в приглашении жирным шрифтом было написано «на две персоны», а любовник, сделавший предложение, где-то пропадал в это время. У Полины не было пары, и она попросила меня составить компанию. — Павел не хотел врать, он почему-то знал, что правда уничтожит Егорова изнутри, заставит его почувствовать себя жалким. — Ты не знал этого, когда послал мордоворотов избить меня, верно? Как и не знаешь того, что сам толкнул Полину в мои объятия.

— Это всё ты! Ублюдочная тварь! — прошипел Егоров и направился на Павла. — Я думал, что она изменила мне, озверел от этой мысли. Знаешь, каково быть мелким и смотреть на мать, которую ублажает два мужика… А потом наблюдать, как у отца крыша от этого рассыпается, когда своими глазами эту измену видит… Знаешь, что он сделал с ними? Обоим мужикам мозги по стенке размазал… И ей…

Взгляд Егорова на мгновение стал стеклянным, а Павел понял, что мужчина на самом деле психически нездоров. Он получил травму, когда был ещё ребёнком, и теперь само слово «измена» заставило вспомнить то, что видел давно. Вот только сам Егоров, как ни странно, изменять своей жене не стеснялся. Противно стало от этого вдвойне.

— А знаешь что? Не верю я тебе ни хрена. Сейчас ты всё это говоришь, чтобы обелить шлюху, которая изменила мне! — бросил Егоров, а внутри Павла всё закипело сильнее.

Никто не имел права оскорблять Полю.

Никто.

Павел размахнулся и со всей силы ударил Егорова кулаком в правую скулу. Мужчина пошатнулся и сплюнул кровь, которая тут же начала сочиться из разбитой губы.

— У тебя есть кулаки? Похвально, — ухмыльнулся он. — Вот только у меня есть пушка, и сейчас всё решит один выстрел! А Поля приползёт ко мне на коленях и станет моей покорной подстилкой! Потому что иначе я растопчу её и убью её семью.

Павел замахнулся ещё раз, но промазал, потому что Егоров сделал несколько шагов назад и достал пистолет. Как ни странно, полиция всё же отреагировала на вызов, и скоро машина с сигналкой резко затормозила недалеко от бара.

— Положите оружие и поднимите руки вверх! — произнёс полицейский, а Егоров даже глазом не моргнул.

Он направил пистолет на Павла и противно улыбнулся.

— Ты же понимаешь, что я тебя убью сейчас, как псину подзаборную, а потом заплачу им, и все сделают вид, что ничего этого не было, что ты сам пытался убить меня и случайно упал на ствол…

Он отвратительно засмеялся, а Павел продолжал смотреть прямо в глаза, пытаясь придумать, что сделать. Затем он перевёл взгляд на палец, дрожащий на спусковом крючке.

— Ну что? Страшно тебе, Паша? А?

— Повторяю: опустите оружие, или мы будем вынуждены стрелять на поражение, — повторил полицейский в рацию.

Чёрный ауди, ехавший мимо на высокой скорости и резко затормозивший рядом, отвлёк на себя внимание, и началась перестрелка. Люди Рамиля подоспели вовремя, и Павлу даже показалось, что ему удалось выполнить всё чётко по своему плану — стравить всех и укрыться в стороне. Вот только, дойдя до поворота, он заметил ярко-красное пятно, расползающееся на рубашке, и почувствовал боль в области желудка. Во рту появился стойкий металлический привкус.

— Пашка! Паша! — услышал рваный крик и повернулся.

Королева выскочила из такси и, захлебываясь слезами, бросилась к нему. Павел прислонился к холодной кирпичной стене и стал потихоньку сползать вниз.

— Я тоже лебедь, слышишь, Паша! Я тоже лебедь, и если ты оставишь меня, я больше никогда и никого полюбить не смогу!

Он почувствовал тепло её ладоней на щеке, но ничего не мог сказать от сковывающей боли, которая всё тело парализовала. Попытался улыбнуться, однако, не был уверен, что получилось.

— Помогите! — закричала Королева, и это было последним, что услышал Павел, провалившись во тьму.

Полина сидела в больничном коридоре, обхватив себя руками. Впервые за долгое время она чувствовала себя бесполезной. Ничего не могла сделать, совершенно ничего. Направляясь к месту встречи с фермером, она как будто бы почувствовала уже во второй раз — что-то не так… Ощущения были такие же, как когда люди Егорова избили Павла — словно важную часть тебя отрывают и терзают. А когда в машине свой телефон, в бардачке, обнаружила и включила его, то мозг отказался работать. Отправителем был Рамиль.

Рамиль: «Не выполнил твою просьбу, но не могу не сказать — твой парень собирается геройствовать, может успеешь попрощаться».

Поля не помнила себя от ужаса, она даже не знала, как сумела так быстро домчаться до этого бара, адрес которого прислал в сообщении Рамиль. А когда услышала выстрелы и увидела кровь и мёртвого Ивана, внутри охладело всё, а потом заметила своего Пашу. Раненого. И в ту же секунду бросилась к нему, хотела, чтобы он боролся за жизнь, чтобы знал как сильно необходим.