Игрушечное сердце - Светлана Лубенец Страница 37

– Надеюсь, я понравлюсь твоей тетке? – шутил Виктор, надевая ради знакомства с родственницей невесты новую жемчужно-серую рубашку.

– Ты не можешь не понравиться, – счастливым голосом отвечала Маришка, и рубашка летела в сторону, потому что они опять сплетались в объятиях, вместо того чтобы ехать знакомиться.

В конце концов они кое-как пересилили свою страсть, которую никак не могли утолить, оделись и поехали. По мере приближения к тому району, где жила у своей тетки Маришка, непонятные ощущения стали беспокоить Виктора. Сначала он никак не мог понять, откуда взялись странная тревога и дискомфорт. Потом догадался. Они с невестой сворачивали и сворачивали к тому району, где на улице Марата прошло его очень несчастливое детство. С тех пор как съехал от матери, Юсупов очень редко бывал там. Даже если его присутствия в данном месте требовали какие-то неотложные дела, он старался управиться побыстрее и уехать, чтобы ничего не вспоминать, ибо воспоминания были слишком тяжки.

Когда Маришка попросила въехать под арку между двумя домами, за которой находился двор его детства, Юсупов по-настоящему испугался до дрожи в руках. Машина вильнула вбок и чуть не въехала в хлебобулочный киоск. Марина истолковала это по-своему и спросила:

– Волнуешься, Витенька?

Только ей одной было дозволено называть его Витенькой. Юсупов особенно остро опять прочувствовал это возле того дома, в котором начал свое существование под именем Вика. Он взял себя в руки и въехал во двор. Совпадения ему здорово не нравились, но ради Маришки он готов был вытерпеть все. Когда же она повела его к знакомому подъезду, он вынужден был спросить:

– Какая квартира?

Марина ответила. Юсупов почувствовал, что взмокли виски.

– Как зовут твою тетю?

– Наталья Ильинична, – сказала девушка.

У Виктора чуть не разорвалось сердце, но он заставил себя задать очередной вопрос:

– А фамилия… Какая у нее фамилия?

– Некрасова, – ответила Маришка.

Юсупов тяжело опустился на скамейку возле подъезда. У него была фамилия отца, которого он никогда не знал и не видел. Мать надеялась, что бывший муж, может быть, все-таки догадается начать заботиться о ребенке, носящем его фамилию, но тот так никогда и не дал о себе знать. Себе же Наталья Ильинична после развода вернула девичью фамилию. И она была именно такой – Некрасова. Все совпадения кончились. То есть они и не были совпадениями. Его, Виктора, мать была родной теткой Маришки, и это означало, что они с невестой – кровные родственники. Но даже не это родство беспокоило сейчас Виктора. Он вдруг страшно испугался за Маришку, которая жила подле такого монстра, как его мать. Ему очень хотелось думать про нее – бывшая, но Наталья Ильинична была настоящей. Еще какой настоящей!

– Мы не пойдем знакомиться, – сказал он твердым голосом.

– Почему вдруг? – искренне удивилась девушка.

Не отвечая, Виктор вскочил со скамейки и потащил ее к машине, невнятно пробормотав только одно слово:

– Поехали…

– Да что случилось-то? – продолжала недоумевать она.

– Я… расскажу… Только не здесь… Здесь я… задыхаюсь…

Когда они отъехали от его родного дома на приличное расстояние, Юсупов нашел место, где можно было припарковаться, и прямо там начал рассказывать ей историю своей жизни. Он намеренно не смотрел на Маришку. Она сама должна сделать выводы из его рассказа.

– Но этого просто не может быть… – проговорила она, когда он закончил.

– Чего не может быть? – спросил Виктор.

– Ну… всего… Тетя Наташа… она нормальная… Мне даже кажется, что она меня любит…

– Поверь, она не умеет любить никого, кроме себя. И тебя она любит как собственность. Стоит тебе заявить о своих правах, как получишь от нее по полной программе. Ты ведь не рассказывала ей обо мне?

– Нет, я хотела сказать, только когда… В общем, только сегодня… Но… теперь вообще получается, что мы… не можем пожениться?

– Почему вдруг?! – вскинулся Юсупов.

– Сам знаешь… Я твоя сестра… двоюродная… – сказала она и тихо заплакала.

– Ерунда! Вон… в девятнадцатом веке аристократы сплошь и рядом женились на своих кузинах… Так что даже не вздумай отказываться… Мы же любим друг друга! Разве нет?!

– Любим… – откликнулась девушка и резко перестала плакать. Она вытерла мокрое лицо ладошкой и с твердостью, которой Виктор раньше у нее не замечал, сказала:

– Я должна подумать обо всем этом… Все взвесить… Дай мне время, Витя…

– И сколько же тебе понадобится времени? – в большой тревоге спросил Юсупов. Ему уже казалось, что он теряет ее навсегда. Свою единственную любовь в этом мире – и навсегда.

– Я позвоню тебе…

– Ты, пожалуйста, уж побыстрей как-нибудь думай, ладно?

– Ладно… – Марина улыбнулась печально и взялась за ручку дверцы.

– Ты куда? – удивился Виктор. – Я довезу!

– Нет… Говорю же, мне надо побыть одной… Не беспокойся. Я доеду на автобусе. Все будет хорошо.

Она сказала это таким бодрым голосом, что у Юсупова сжалось сердце. Он вдруг понял, что хорошо уже никогда не будет. Все, во что вмешивается его мать, разрушается и перестает существовать как таковое. Конечно, она пока еще не расстраивала их свадьбу, но все уже расстроено, и так, как задумывалось, не состоится. Он тогда даже не мог предположить, насколько близок к истине.

Виктор решил, что отъедет с места парковки только тогда, когда Маришка сядет в автобус. Она стояла на остановке и зябко ежилась, хотя апрель был очень теплым, почти летним. Откуда вылетел тот сумасшедший грузовик, Юсупов потом так и не мог вспомнить, хотя его об этом несколько раз спрашивали сотрудники дорожной службы. Зато в мозгу навсегда запечатлелась жуткая картина, как этот груженный кирпичом самосвал влетает на остановку и давит… давит… давит людей… Им, зажатым углом дома и пластиковыми скамейками, прикрепленными к столбам навеса над остановкой, совершенно некуда было бежать…

Со звериным воплем «Мари-и-ина-а-а!» Юсупов выскочил из машины и бросился на остановку, но его невеста была уже мертва. В этом не оставалось никаких сомнений. Ее головка покоилась в луже густой темной крови, а ноги были вывернуты самым неестественным образом. Рядом валялась ее расстегнувшаяся сумочка, из которой вывалились мелкие вещи и документы. Он машинально собрал все, что касалось его Марины. Теперь только это у него и останется.

Что происходило потом, Юсупов помнил смутно. Лишь один раз он очнулся от кошмарного морока, в который погрузился, когда выяснилось, что вместо Марининого паспорта он передал похоронным службам чужой документ, который нашел на остановке и автоматически сунул в сумочку своей девушки. Сначала он хотел все объяснить и переиначить, а потом передумал. Если хоронить Маришку под настоящим именем, то непременно придется столкнуться с матерью, в доме которой наверняка и находятся документы. Этого он не желал совершенно. Он не просто не хотел встречаться с Натальей Ильиничной, он не мог позволить ей ходить на могилу Марины. Она, эта могила, только его, и больше ничья! Других родственников у девушки нет, а подружки – они перебьются. В любом случае, очень скоро забудут безвременно погибшую, особенно в объятиях своих бойфрендов. Пусть Марина лучше считается без вести пропавшей. И его мать забудет ее, даже если вдруг почему-то действительно относилась к племяннице хорошо. Такие, как она, не умеют долго печалиться о других. А он, Виктор, забыть свою единственную любовь никогда не сможет. Пусть на памятнике написано другое имя, он-то точно знает, кто лежит под могильной плитой. Да и там… на небе… разберутся, кто есть кто и почему под другим именем. На Маришке никаких грехов нет. Ей дорога – прямиком в рай… О девушке, чьим паспортом воспользовался, Юсупов почему-то никогда не думал.