Дело в стиле винтаж - Изабель Вульф Страница 37

Интуиция подсказывала мне, что я должна ехать к Эмме, но мне была невыносима мысль о ссоре с Гаем. Помню, я стояла, теребила обручальное кольцо и говорила: «Я просто не знаю, что делать…» Затем, в качестве компромисса, Гай предложил поужинать, а по возвращении позвонить Эмме. Поскольку мы уходили ненадолго, я согласилась. И мы пошли в «Блюберд», и говорили о свадьбе, которая должна была состояться в феврале. Так странно теперь думать об этом…

— Вы сильно печалитесь?

Я посмотрела на миссис Белл.

— Это странно, но я… почти ничего не чувствую… А когда в половине одиннадцатого мы вернулись в квартиру Гая, я позвонила Эмме. Услышав мой голос, она заплакала. Жалела, что огорчила нас с Гаем и была плохой подругой. «Тебе не о чем беспокоиться, я тебя не оставлю», — ответила я. — На глаза навернулись слезы. — «Сегодня ночью, Фиби?» — прошептала Эмма. «Сегодня ночью», — повторила я и посмотрела на Гая, но он покачал головой, изображая пьяного за рулем. Я поняла, что действительно перебрала спиртного, и сказала Эмме… Я сказала ей… что приду утром. — Я помолчала. — Сначала Эмма ничего не ответила, потом я услышала ее голос: «…Теперь спать». И сказала: «Да, иди спать — я приеду к тебе рано утром. Хороших тебе снов, Эм».

Я посмотрела на шляпную коробку. Тюльпаны и колокольчики расплывались перед глазами.

— Я проснулась в шесть с каким-то странным чувством. Хотела позвонить Эмме, но решила не будить и поехала в Мэрилбоун. Припарковавшись возле дома на Ноттингэм-стрит, который она снимала, я достала из тайника запасной ключ и вошла. Дом выглядел очень запущенным. На коврике лежала груда почты. Кухонная раковина была забита грязной посудой.

Я впервые оказалась у Эммы после того рокового ужина. Стоя там, я вспомнила смятение, которое почувствовала, когда Эмма познакомила нас с Гаем, и эйфорию, охватившую меня после его звонка. «Наша дружба прошла тяжкие испытания, но теперь все будет хорошо», — подумала я. В гостиной тоже был страшный беспорядок: на диване лежали полотенца, а корзину для бумаг переполняли использованные салфетки и пустые бутылки из-под воды. Эмме явно нездоровилось. Я поднялась по узкой лестнице мимо фотографий моделей в ее очаровательных шляпах и остановилась у двери в спальню. Там было тихо, и я, помню, почувствовала облегчение: значит, Эмма спит, а это для нее самое хорошее.

Я открыла дверь и вошла. Подойдя к кровати, я поняла, что не слышу ее дыхания. Но она умела его задерживать, поскольку была хорошей пловчихой. Когда мы были детьми, она пугала меня — падала и переставала дышать. Но зачем ей делать это сейчас, ведь нам по тридцать три года? У меня в голове внезапно зазвучала мелодия, которую она играла в школе, — «Грезы». «Она спит», — подумала я и тихо позвала: «Эмма!»

Она не двигалась. «Эмма, — продолжала шептать я, — проснись. — Она не шевелилась. — Проснись, Эмма! — Мое сердце забилось. — Пожалуйста, мне надо узнать, как ты себя чувствуешь. Ну давай же, Эм. — Она молчала. — Эмма, будь так добра, проснись», — молила я, охваченная паникой. Я дважды хлопнула в ладоши у нее над головой. И вспомнила, как однажды мы играли в прятки и она изобразила мертвую столь убедительно, что я решила, будто так оно и есть, и буквально обезумела, а потом Эмма вскочила на ноги и расхохоталась. Я была расстроена, сердита и наконец заплакала.

Я почти ожидала, что сейчас Эмма тоже вскочит, расхохочется и крикнет: «Я одурачила тебя, Фиби! Ты думала, что я умерла, верно?», но вспомнила: Эмма дала клятву никогда больше так не поступать. Однако она по-прежнему не двигалась. «Не надо так обращаться со мной, Эмма, — простонала я. — Пожалуйста!» И коснулась ее… — Я смотрела на шляпную коробку и видела люпины, или это была наперстянка? — Я отбросила одеяло. Эмма лежала на боку, в джинсах и футболке, ее глаза были приоткрыты, она словно смотрела перед собой. Кожа стала серой. Пальцы сжимали телефон.

Я вскрикнула и схватила свой мобильный. Моя рука так сильно дрожала, что я никак не могла набрать цифру «девять», и пришлось повторить попытку три или четыре раза. На полу я увидела баночку от парацетамола и подняла ее — она была пуста. Я слышала, как женщина спрашивает по телефону, какая мне требуется служба. Я тяжело дышала и едва могла говорить, но сумела вымолвить, что моей подруге необходима медицинская помощь, срочно, и они должны выслать машину немедленно… — Я попыталась сглотнуть. — Но я уже знала… что Эм… что Эмма…

На шляпную коробку упала слеза.

— О, Фиби, — донесся до меня шепот миссис Белл.

Я подняла голову и посмотрела в окно.

— Потом мне сказали, что она умерла за три часа до моего приезда.

Я несколько мгновений молчала, по-прежнему держа на коленях шляпную коробку и пропуская бледно-зеленую ленточку между пальцами.

— Но как ужасно сделать такое, — тихо произнесла миссис Белл. — Как ни велика печаль… совершить…

Я посмотрела на нее.

— Но это было не так — хотя поначалу создалось именно такое впечатление. Какое-то время никто не понимал, что на самом деле случилось с Эммой… что заставило ее… — Лицо миссис Белл расплывалось у меня перед глазами. Я опустила голову.

— Мне так жаль, Фиби. Вам слишком тяжело рассказывать об этом.

— Да. Потому что я виновата во всем.

— Не ваша вина, что Гай полюбил вас, а не Эмму.

— Но я знала, как сильно он ей нравился. Наверняка многие сочли бы, что мне не стоило завязывать с ним отношения, памятуя об этом.

— Но это могло оказаться вашим шансом найти свою любовь.

— Именно так я себе и говорила. Что могу никогда больше не испытать подобных чувств. И утешала себя тем, что Эмма забудет Гая и влюбится в кого-то еще, ведь именно так всегда и получалось. Но на этот раз дело обстояло иначе. — Я вздохнула. — И я могу понять, как убивала ее мысль о нашей близости, ведь она надеялась быть с ним.

— Вы не можете винить себя в том, что ее надежды не оправдались, Фиби.

— Нет. Но могу и виню себя, что не приехала к ней ночью, когда все мои инстинкты призывали меня к этому.

— Ну… — Миссис Белл покачала головой. — Возможно, это не возымело бы никакого действия.

— Мой врач тоже так думала. Она сказала, что к тому времени Эмма впала бы в кому, из которой никогда… — Я судорожно ловила ртом воздух. — Я так и не узнаю этого. Но продолжаю верить, что если бы приехала, когда она позвонила мне в первый раз, а не двенадцатью часами позже, то Эмма была бы жива.

Я поставила коробку на пол и подошла к окну.

— Вот почему вы почувствовали сходство со мной, миссис Белл. У нас обеих были подруги, которые ждали нашего прихода.