Нежное прикосновение - Шарлин Рэддон Страница 37

— Я привел людей, которые хотят поговорить с Бодвином.

Меградж повернулся к Марку.

— Говорят, что ты из Боулин-Грин, что в Кентукки, это правда?

— Моя семья там владеет магазином.

— О-о, «Бодвин Драй Гудс!» — воскликнула молодая женщина. — У вас самый лучший выбор товаров. Я надеюсь, что вы и в Орегоне откроете магазин.

— На самом деле я собираюсь разводить лошадей и херефордов.

Женщина поморщилась, как будто бы ее разочаровал его ответ.

— Херефордов, говорите. Вы имеете в виду этих прелестных коров с белыми мордами, которых я видела в вашем стаде?

Марк кивнул и улыбнулся.

Меградж подтолкнул вперед мужчину.

— Это Панч Молтон и его жена Дульси.

Панчу Молтону было около двадцати лет. У него было смуглое лицо с массивными челюстями, маленькими глазками и выпяченным подбородком. Это был тот самый парень, с которым Най подрался в конюшне Лонгмайера. Они очень неприязненно относились друг к другу.

Его жена была миниатюрной женщиной с маленькими ручками, маленькими ножками и кругленьким, похожим на пуговицу, носиком. Этот носик начинал слегка подрагивать, когда она волновалась. Коламбусу Наю она напомнила проворную маленькую бабочку. Она источала чувственность, сама того не ведая.

— Мы с женой уже собирались возвращаться в свой фургон, — нарушил молчание Марк. — Почему бы вам не присоединиться к нам, мистер Молтон? Мы можем поговорить там о Боулин-Грин. У нас с вами наверняка найдутся общие знакомые.

Молтон посмотрел на хрустальные бокалы, которые собирала Лилит, и на складной столик, накрытый белой льняной скатертью, и сказал:

— Я в этом не уверен.

Прошел целый час после того, как ушли супруги Бодвины, а Брианна все еще не возвращалась. Най решил разыскать ее. Трава была мокрой после дождя и холодной. Он чувствовал это сквозь мокасины. Несмотря на теплые дни, ночи всегда были холодными. В прерии, где пасся табун лошадей, ночной сторож пел заунывную песню, и в унисон его пению громко выл волк.

Най увидел Брианну в тот самый момент, когда услышал звук пощечины. Это Пинч Молтон бил по лицу свою хрупкую, миниатюрную жену. Брианна закрыла рот рукой и в ужасе замерла на месте, прячась за одним из фургонов.

— Прошу тебя, Панч! — причитала Дульси. — Меня совсем не интересует мистер Бодвин. Ты все неправильно понял.

— Не заговаривай мне зубы, — бросил Панч и помахал пальцем прямо перед ее лицом, так близко, что если бы она захотела, то могла бы его укусить. — Я видел, как ты улыбалась ему, — точно так, как ты улыбаешься другим мужчинам, когда думаешь, что я этого не вижу. И почему я, дурак, решил, что, когда мы уедем из Боулин-Грин, все изменится? Ведь мужчины везде остаются мужчинами. А шлюхи шлюхами. Даже если они беременны.

— Не называй меня так. Я не шлюха.

— Прекрати распускать сопли! — рявкнул Панч и пошел от нее прочь, как будто больше не мог выносить ее присутствия.

Но он тут же вернулся и снова ударил ее. Его кулак угодил ей в челюсть. Удар был таким сильным, что Дульси почти на метр отлетела назад. Она ударилась о фургон, громко застонала и сползла на землю. Там она и осталась сидеть, обхватив руками живот, чтобы защитить его.

— Что люди подумают о нас, когда увидят меня всю в синяках? — всхлипывая, произнесла она.

— Тебя это очень беспокоит? — спросил он, опустившись перед ней на колени. — Эй, сладкая моя, я знаю, как тебе помочь, — сказал он и отвесил ей пощечину. — Видишь? Это больно, но не оставляет никаких следов. Я научился этому у старого Свомпи. Помнишь его?

— Свомпи никогда не бил Мери. Она бы обязательно мне рассказала.

— Он никогда не бил ее с тех пор, как мы с ними познакомились. Потому что к этому времени она разучилась стрелять глазками направо и налево и научилась держать рот на замке. А еще она научилась всячески ублажать своего мужа. И именно таким способом он ее и учил, — добавил он и, убрав ее руки, которыми она закрывала лицо, снова ударил ее.

— О-о, прошу тебя, Панч! Я никогда больше и близко не подойду к мистеру Бодвину. Я обещаю тебе. Пожалуйста, не бей меня больше.

— Хорошо. Приготовь мне ужин. И подумай о том, как лучше меня ублажить, когда я лягу в постель.

— Но Панч, ведь… ребенок.

— Ты и трех месяцев его не носишь. Думаешь, я не буду трогать тебя все это время, ты, маленькая эгоистичная шлюха? Это не навредит ребенку. А сейчас приготовь мне что-нибудь поесть.

Когда он ушел, Дульси поднялась на ноги, одной рукой хватаясь за край фургона, а другой все еще поддерживая живот. У нее уже распухли губы. Пошевелив языком, она проверила, все ли ее зубы целы. Тыльной стороной руки она вытерла кровь с лица и начала разводить огонь.

Брианна, прижав руку ко рту, отбежала в сторону. Она упала на колени, уперлась рукой в землю, и ее начало тошнить. Опорожнив желудок, она припала к траве и горько разрыдалась.

Брианне еще никогда не доводилось видеть, как кого-то бьют. Сначала ей казалось, что это бьют ее. Панч принял обличье Баррета Вайта, и Брианна, как это было раньше, буквально ощущала его кулаки на своем теле. Ведь такое происходило много раз. Это было ужасно.

Она подумала о том, какое унижение ей довелось пережить сегодня днем. Ей, наверное, так и не посчастливится узнать, что такое любовь. Она вспомнила, как у нее дрожали колени, когда Баррет набросился на нее. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы сопротивляться ему. И к чему это привело? Почему же такие женщины, как она и Дульси, любят таких мужчин, как Баррет и Панч? Может быть, с ними что-то не в порядке?

Нет, это совсем не так. По крайней мере, себя она считала нормальной. Ей просто очень хотелось, чтобы кто-нибудь был с ней рядом. Она ненавидела одиночество. Ее раздражало, когда люди жалели ее, ее, несчастную старую деву, которая из-за своего высокого роста и чрезмерной образованности долго не могла подцепить себе мужа. Ей до сих пор было противно вспоминать об этом.

Она почувствовала запах рвотных масс, и ее снова начало тошнить. Она не слышала, как к ней подошел Коламбус Най. Когда его теплые руки коснулись ее дрожащих плеч, она вздрогнула, и это движение снова вызвало у нее приступ тошноты. У нее в желудке уже ничего не осталось, кроме слизи, теперь она выходила из нее. Ее продолжало рвать, и она чувствовала себя униженной и раздавленной из-за того, что он видел ее в таком состоянии. Однако она ничего не могла сделать. Позывы к рвоте были такими сильными, что она содрогалась всем телом. Она даже подумала, что еще немного, и ее желудок просто вывернется наружу вместе с остальными внутренностями.

— Успокойтесь, — тихо сказал Най. Его беспокоило то, что его присутствие лишь усугубляет ее состояние. — Сделайте пару глубоких вдохов, а потом расслабьтесь.

Прическа у нее растрепалась, на лицо свесились волосы. Одной рукой он поддерживал ее, а другой убирал со лба пряди.