Нарисуй меня счастливой. Натурщица - Алиса Лисовская Страница 37

— Все? — спросил Сергей, глядя, как она принимает нужную позу.

— Все, — кивнула Алина.

— Работаем, — сказал Сергей студентам. — Перед вами сидячая женская модель. Мужские модели вы уже писали, здесь, как вы можете заметить, все несколько сложнее. Алина, у тебя заколка есть?

— Что? — удивилась Алина.

— Волосы заколоть. Я хочу, чтобы они видели шею.

— Сейчас. — Алина накинула халатик, висящий на спинке стула, и спустилась с подиума за ширму.

Через пару минут она сидела на своем месте с собранными на затылке волосами.

— Замечательно! — восхитился Сергей. — Обратите особое внимание на ключицы.

Началось очередное занятие по живописи.

Алина в который раз взглянула на часы и радостно объявила:

— Все, закончили.

Тамара ждала ее на кафедре.

— Я тебя уже полчаса жду. Меня раньше отпустили.

Через полчаса, выпроводив последнего самого упорного студента, закрыв аудиторию и сдав ключ на вахту, девушки спускались в знакомый подвальчик.

Вывески над лестницей уже не было, Глеб убрал ее в тот же день, когда они с директором подписали договор.

Бритоголовый охранник, которого, как теперь Алина знала, звали Саша, приветливо распахнул перед ними дверь и даже изобразил на своем лице подобие улыбки, что придало ему жуткую схожесть с крокодилом.

— Алиночка! — раскинув руки, заспешил навстречу Евгений Измаилович, увидел рядом с Алиной Тамару и даже споткнулся.

Алина прыснула, но сдержала улыбку.

— Познакомьтесь, это — моя подруга Тамара. Мы с ней вместе работаем. А это — Евгений Измаилович, хозяин всего этого заведения.

— Тамара, — царственным жестом протянула руку для поцелуя Тамара.

Евгений Измаилович тут же с готовностью к ней приложился.

— Что же вы ни разу не были у меня раньше? Пойдемте, самый лучший столик ждет вас!

— Кормят, кстати, здесь отменно, — шепнула Алина Тамаре.

Та лишь повела бровью, изображая из себя то ли царственную особу, то ли особу, приближенную к императору. В глазах Тамары прыгали сумасшедшие искорки.

Евгений Измаилович усадил их все за тот же столик и, испросив позволения у дам, удалился. По его заверениям, на полсекунды.

— Время пошло, — усмехнулась Тамара.

— Томка, что ты задумала? — Алина уже достаточно хорошо изучила подругу и знала, что такие прыгающие искорки в глазах у нее появляются только перед какой-нибудь совершенно безбашенной авантюрой.

— Сокурсник Глеба, говоришь? — прищурилась Тамара. — Ой, сегодня он у меня попляшет! Глеб-то во сколько приедет?

— Обещал к девяти.

Официантка в коротком халатике, отдаленно напоминающем кимоно, поставила на стол три хрустальных фужера, лед и запотевшую бутылку шампанского.

— Ого! — удивленно подняла брови Тамара. — Знаешь, сколько эта бутылка стоит?

— Шампанское как шампанское, — пожала плечами Алина.

— Дурочка, это настоящее, французское! Оно стоит больше твоей зарплаты! — улыбнулась Тамара. — Ну сокурсничек дает!

— По-моему, он от одного твоего вида обезумел, — констатировала Алина.

— Сейчас он передо мной последнюю рубаху снимет. Видала я уже таких кадров!

— Том... — Алина колебалась, стоит ли спрашивать или нет, но этот вопрос мучил ее уже много дней, и она не удержалась. — Том, ты знаешь жену Глеба?

— Ольгу-то? Видела несколько раз. Даже в гостях у них была.

— И что она собой представляет? Какая она?

— Она тебе не соперница, — прямо сказала Тамара. — Заплывшая, опустившаяся баба, для которой весь смысл жизни — кухня.

— А... у Глеба было много женщин?

— Если я скажу, что ты одна, единственная и неповторимая, то я, прости меня за цинизм, конечно, совру. Он еще лет пять назад такие загулы устраивал, что всем места мало было. — Тамара помолчала. — Но я не видела ни одной женщины, к которой он относился хотя бы приблизительно так, как сейчас относится к тебе. Он тебя действительно любит. И, знаешь, я тебе даже иногда завидую.

— Подожди, — запротестовала Алина, услышав в голосе подруги настоящую горечь. — Но ведь Игорь тоже любит тебя...

— Игорь? — задумчиво произнесла Тамара. — Не знаю... Порой мне кажется, что все это — только привычка... Знаешь, так с утра отработанным жестом нащупываешь всегда лежащий в одном и том же месте халат. И когда его по какой-то причине там не оказывается, ты весь день ходишь потом в непонятном настроении, потому что день не задался... Если бы Игорь действительно любил меня, мы бы были вместе...

— А как же муж?..

Тамара помрачнела:

— Слушай, давай сменим тему разговора. И так порой на душе паскудство полное. О, вот и сокурсничек бежит! — Тамара нацепила налицо самую обаятельную из своих улыбок.

— Девочки, как вам шампанское? — подлетел к их столику Евгений Измаилович и тут же сделал расстроенную мину. — Вы его даже не попробовали?!

— Вас ждем, — томно протянула Тамара. — Как же мы без хозяина?

Евгений Измаилович плеснул себе в бокал шампанского.

— Я пью за самую красивую женщину, то есть женщин, — поправился он, не сводя восторженного взгляда с Тамары.

«Пропал мужик!» — усмехнулась про себя Алина и сделала глоток шампанского.

Евгений Измаилович был в ударе. Его явно несло, как пресловутого Остапа. На столе одно за другим возникали блюда, украшенные таким затейливым образом, что напоминали скорее произведения искусства, которые не то что есть, а даже просто передвигать было страшно. Хозяин ресторана сыпал остротами, тупее которых мог быть только нож в квартире одинокой старой девы, подливал себе водки из запотевшего графина, хвастался своими связями и своим могуществом. Алина от души веселилась, глядя, как Тамара с отстраненным царским видом принимает знаки внимания, как по малейшему повороту ее головы Евгений Измаилович тревожно бросается выяснять, чем недовольна его гостья, и рвется тут же лично исправить оплошность.

— Когда у него зазвонил мобильный, он сначала рассыпался в извинениях и, только испросив великодушного разрешения царицы Тамары, отошел в сторону.

— Ну, Томка, ты даешь! — протянула Алина, вытирая губы салфеткой.

— А что? — гордо вскинула голову уже слегка подвыпившая Тамара. — Плюнуть на все, стать его любовницей, да и дело с концом. К чертям собачьим тогда вся эта паскудная работа, эта безумная любовь и вообще эта полунищая жизнь. Буду в золоте ходить и на «мерседесах» ездить...

— Ты что, серьезно?

— А почему бы и нет?! Тут пашешь как проклятая, и никаких перспектив на будущее, кроме радикулита и больных ног. А здесь — на тебе, все на блюдечке с голубой каемочкой. Сам принесет и еще уговаривать будет, чтобы взяла!