Лунная дорожка счастья - Кэтти Слейк Страница 37

— Но почему Антонио упал? Он услыхал, если бы кто-то подобрался достаточно близко, чтобы столкнуть его. А может, и на него сбросили камень?

— Может, конечно. Но ты говорила, он опытный скалолаз. Видимо, это был очень большой валун, если свалил его с уступа.

— Там гремела какая-то галька или гравий, но больше ничего не припомню. Конечно, — рот ее дернулся, — я не педантична, как хирург. Могла не заметить и слона за спиной.

Барт усмехнулся.

— Сомневаюсь. Ты не из тех, кто теряет голову в опасности.

Странным образом комплимент ее прагматичности принес Кристине больше удовольствия, нежели непомерная лесть Антонио. Они дошли до пещеры, и Барт усадил ее на неотесанные камни.

— Лучше посиди пока и поговорим, если не возражаешь.

Она осторожно присела, чувствуя, как разболелось после ходьбы все ее тело.

— Спрашивай. Я очень хочу помочь разобраться в этом деле. — Ее взгляд упал на неправильной формы вмятину при входе в пещеру, и она прищурилась. — Вот здесь я упала. Казалось, что пролежала целую вечность. Я была в сознании, по крайней мере не теряла его полностью, но чувствовала себя парализованной. Я не могла ни двигаться, ни говорить, ни даже думать.

Взгляд Барта оторвался от трубки и словно проник сквозь толщу горы до вершины. Он проворчал:

— Преступная небрежность со стороны Альварадо брать с собой новичка, вроде тебя, без веревки.

Кристина вскинула голову.

— Но у нас была веревка. Разве я тебе не говорила? Антонио спускал меня по ней, и когда я упала, она как-то выскользнула.

Подозрения Барта подтверждались.

— Прошлой ночью мы здесь не нашли никакой веревки.

Внезапно Кристина мысленно увидела белую петлю в сумерках, постепенно движущуюся вверх.

— Кто-то тащил ее — я теперь припоминаю. Когда я лежала там, то бессознательно наблюдала, как веревка исчезает, но была настолько ошеломлена… — Ее большие темные глаза, казалось, стали совсем круглыми. — Значит, кто-то действительно пытался убить нас — и убил Антонио.

Барт угрюмо кивнул.

— И хотел, чтобы это выглядело несчастным случаем, по неосторожности. — С минуту он высчитывал угол между вершиной и местом падения Кристины. — Тот временный паралич, точнее шок, о котором ты говорила, возможно спас тебе жизнь. Он — кто бы это ни был — не мог хорошо тебя видеть с уступа, и поскольку ты не двигалась, и не было слышно ни звука, он решил, что ты мертва. Тогда он забрал веревку и исчез.

— Антонио кричал при падении, — сказала Кристина, — убийца мог испугаться, что кто-нибудь услышит, и потому побоялся задерживаться.

— Хотел бы я узнать, как он заставил Альварадо упасть. Возможно, результаты вскрытия подскажут. Ты, — он колебался, ненавидя себя за то, что заставляет ее вспоминать те страшные мгновения. — Ты что-нибудь помнишь о том? Он как-то соскользнул или…

Кристина взяла себя в руки, но голос ее предательски дрожал.

— Нет… его словно бы катапультировали с обрыва. Он перекувыркнулся в воздухе и ударился сначала головой о скалу возле меня, потом подпрыгнул вверх-вниз.

Она пыталась скрыть волнение, приласкав Горниста, сунувшего холодный влажный нос ей под руку.

«И наверно сломал себе шею при первом же ударе, — подумал Барт, — если так, это поможет узнать, как его столкнули с горы».

— Ты нашел хоть что-нибудь объясняющее, почему кто-то желал смерти Антонио?

— В его машине было удостоверение сотрудника мексиканского управления по надзору за предметами древности. Это может быть существенно. В Мексике придают большое значение сохранности археологических ценностей. Если контрабанда, — предположим, что контрабанда, — касалась национальных произведений искусства, а также драгоценных камней с южноамериканских месторождений, он мог расследовать это дело. Директор заповедника собирался звонить в Мехико. Подождем.

— Антонио говорил, что он гражданский служащий, — сказала Кристина. — Он много знал о древних мексиканских цивилизациях, интересовался этой пещерой и, по-моему, знал что-то и об индейской керамике.

Они помолчали. Барт, попыхивая трубкой, пытался свести воедино разрозненные картинки-загадки. Мозг его словно сверлило нечто, указывающее на то, что занавес вот-вот готов подняться, но сложить вместе все фрагменты он никак не мог.

Кристина никак не могла поверить в том, что кто-то пытался ее убить. И этот «кто-то» преуспел в убийстве по меньшей мере двух человек. Как и прежде, она ощущала: дух ее дядюшки витает в пещере, и она с грустью спросила:

— Как ты думаешь, мы когда-нибудь узнаем, каким образом во все это замешан дядя Сперджен? Его не убивали, но мне все мерещится что-то странное в его смерти.

— Я думал об этом. Предположим, он, как и Бегли, увидел либо нашел что-то. Может, они об этом узнали и пригрозили ему. Он заперся в Стоун Хаусе со старым дробовиком. Но сердце — в его возрасте — не справилось с таким стрессом.

— Да, тогда бы все встало на свои места, — с горячностью добавила Кристина, — к тому же слишком много убийств на их счету. Он, может, был старый, эксцентричный, но при этом добрый и порядочный человек. Даже Хелен Фарренс так считает.

Барт слушал ее, и взгляд его голубых глаз смягчался.

— Да, полагаю, это фамильное.

Прежде чем она смогла ответить или посмотреть ему в лицо, он отвернулся, выбил остатки табака из трубки в жестянку.

— И говоря о Сперджене, я бы хотел взглянуть на туннель в конце пещеры. Держу пари, старик нашел ему применение. — И он поднялся. — Если хочешь, оставайся здесь и отдохни еще немного.

— Нет, я в порядке и хотела бы пойти с тобой.

Они задержались у маленького источника. Вода, которую попробовала Кристина, была холодная и прозрачная, насыщенная минеральными солями из расщелин скалы. Барт посветил фонариком в темноту расщелины, и Горнист устремился вперед.

Широкоплечему Барту было тесно, но примерно через десять футов туннель расширился и вывел в маленькое помещение, где долговязый лесничий мог выпрямиться. А приглядевшись, Барт изумленно воскликнул:

— Не удивительно, что они никогда не могли это найти!

Кристина всматривалась в изъеденные коррозией медные трубки и другие части конструкции, похожей на старый, но очень большой кипятильник. Возле стен валялись несколько старых, покрытых пылью стеклянных бутылей объемом в кварту.

— Что это все значит?

— Перегонный куб старика Сперджена. Во времена сухого закона он гнал тут самогон, но никаких доказательств против него так и не было найдено.

Горнист принюхивался к черепкам побитой глиняной посуды. Барт поднял несколько штук, осмотрел и протянул Кристине.

— Полагаю, здесь была кладовка индейцев, когда они хозяйничали в пещере. Сперджен наткнулся на нее и решил, что это будет хорошее укрытие для его самогоноварения, — таким оно и оказалось.