Жена русского пирата - Лариса Шкатула Страница 37

— Ты чего? — спросил он хрипло. — Я ж за маленького беспокоюсь!

И услышал, как она смеется.

— Если думаешь, что там мальчишка, так ничего ему не сделается!

Катерина поднялась по привычке рано утром. Расчесала пушистые от хорошего мыла волосы, заплела косу, уложила короной. Платье надела из купленных Дмитрием, чтобы выглядеть понаряднее. То, что вчера пообещал ей Аристарх Викторович, показалось Катерине невозможным счастьем! Услышав от Дмитрия о ненормальной, как считал тот, мечте жены выучить несколько иностранных языков, он отнесся к этому неожиданно серьезно.

— Вам повезло, Катя, — сообщил он. — Как раз на этой неделе начинается набор на курсы переводчиков. Языки те, кого примут, будут выбирать по своему усмотрению. А директор этих курсов — мой хороший товарищ.

— Нельзя ли пойти туда завтра? — спросила Катерина с замиранием сердца, умоляюще глядя на мужа — только бы не стал протестовать!

— Завтра? — слегка растерялся Первенцев, но потом подумал и сказал: — Отчего же нельзя? Можно и завтра.

— Митя! — Катерина глянула на мужа — тот снисходительно улыбнулся.

— Что ж, иди, попробуй, раз я сам тебя подбил…

Он пока не знал, как в своих планах на будущее употребит познания Катерины, но уже чувствовал, что они не помешают. Сам он тоже собирался на следующий день идти с Первенцевым-младшим. Его интересовали обещанные Константином курсы шоферов… Перед тем, как заснуть, Дмитрий посоветовал жене:

— Оденься получше. Думаю, внешность на этих курсах тоже не последнее дело. Что с тобой? — удивился он, почувствовав, что Катерина дрожит.

— Мне так страшно! А вдруг они откажут? Мол, сельская, малограмотная…

— Малограмотная? Пусть учат. Власть народная, у неё всякие школы, ликбезы… А будешь так нервничать, я тебя никуда не пущу! Еще не хватало, чтоб из-за этих курсов ты Пашку не доносила!

— Я уже спокойна, Митенька! Все прошло. Я не дрожу, вот посмотри!

Он удовлетворенно кивнул, и через минуту уже спал, а Катерина ещё часа два ворочалась с боку на бок…

За утюгом Катерине пришлось сходить на кухню. Все остальные в доме ещё спали, а Нюша уже вовсю хлопотала. Нагрела ей утюг на плитке, так что гостья и себе платье погладила, и мужу новую рубашку приготовила — чать, не чухонцы какие! Походила по комнате. Кроме нее, больше никто не проснулся. Катерина опять отправилась на кухню: она решила помочь Нюше. Та не столько помощи предлагаемой обрадовалась, сколько забеспокоилась:

— Руфина Марковна заругают!

— А когда она встает?

— Раньше восьми они не встают.

— А до восьми мы вдвоем все и переделаем!

Заметив, что Нюша колеблется, сама взялась за нож — чистить картошку. Нюша заохала:

— Вы в таком платье! Я щас!

Она принесла Катерине белый кружевной фартук — такой красивый, впору в гости ходить — и заставила его повязать. Работать они принялись споро, а вот с разговором никак не получалось. То есть Катерина спрашивала, а Нюша отвечала односложно: "да" или "нет". В конце концов, молодая женщина решила, что Нюша просто молчунья и пытаться разговорить её — напрасный труд. А молчала Нюша совсем по другой причине: вдруг взболтнет что лишнее, — чужой человек, что у неё на уме? — да и потеряет такое хлебное теплое место!

Еще в начале пребывания Нюши в доме Первенцевых состоялся у неё с Руфиной Марковной серьезный разговор.

— Если будут спрашивать, не домработница ли ты, — поучала её хозяйка, — ни в коем случае не говори "да". Пусть знают — а это так и есть, — что ты наша родня. Мы не можем использовать наемный труд. Сразу поползут слухи, что я тебя эксплуатирую… Впрочем, смотри сама, я тебя не держу!

— Господь с вами! — испугалась Нюша. — Кому такое скажу — вырвите мне язык! Домработница… Придумают же! Это ли работа? Когда-никогда приготовить да бельишко постирать… Да и убирать нечего, вы же днями на работе…

Она так считала вполне искренне. Разве можно было сравнить этот домашний труд с работой в поле? А в сельском доме? Когда у Нюши был свой дом, она и на минутку присесть не могла. С малых лет корову доила. Замуж вышла — того больше, у мужниных родителей две коровы. А мама прихварывает, ей приходилось помогать. Бывало, ночью так руки закрутит — заснуть не можешь! А у Первенцевых? Дела переделай и сиди у окна, на улицу гляди. А то и носки вяжи. Правда, поначалу у Нюши не все получалось. Сервировку стола не знала, как закуски всякие чудные делать, но потом Руфина Марковна попросила знакомых, чтобы их повар с Нюшей позанимался. Теперь, когда у тех много гостей бывает, они у Первенцевых Нюшу просят, но она не возражает: хоть и трудно, а все разнообразие, да и Рудольф Бенедиктович, повар ихний, очень интересный, знающий мужчина…

— Э, да тут работа кипит! — весело воскликнул появившийся в дверях Аристарх Викторович; Нюша от неожиданности вздрогнула, а Катерина приветливо улыбнулась. Ей нравился отец Константина: подтянутый, моложавый, аккуратный, не то что его Руфина… Вот, оказывается, кто тот таинственный постоялец, о котором вскользь упомянул как-то её отец — мать никогда о нем не говорила, — что поставил его на ноги. Правда, до конца её батьке оправиться не удалось, но хоть с палочкой мог ковылять…

Аристарх Викторович плохо спал ночью. Жена ввергла его в пучину сомнений и воспоминаний, а сама спокойно похрапывала рядом.

"Стешина дочь! Моя дочь! Наша дочь!" — колоколом бухало в голове Первенцева. Он забылся лишь под утро, но тотчас вынырнул из сна, заслышав легкие шаги Катерины. Теперь он украдкой любовался ею, наблюдая, как ловко она, совсем как мать, чистит картошку…

Дмитрий заснул сразу, а среди ночи вдруг проснулся и долго не мог заснуть. Разве до сна, когда мысли, будто муравьи, грызут тебя изнутри? Верным ли было его решение бросить Азов и начинать все сначала в Москве? Судя по размаху, управлять страной взялись вовсе не безобидные кухарки… Большевики говорят, что пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, но в такой игре крупные ставки. Можно потерять и жизнь! А что выиграешь в случае победы? Власть! Ради неё можно и рискнуть…

Он вышел из спальни в отличном расположении духа и позвал:

— Катюша!

Она тотчас пришла из кухни в его любимом платье, с косой вокруг головы, такая свежая, красивая, что он не удержался, крепко прижал к себе и поцеловал, не обращая внимания на её слабые протесты: "Неудобно, а вдруг увидят!" Взял из рук жены полотенце и, напевая, пошел в ванную комнату: "Ты постой, посто-о-о-ой, краса-ви-и-ца мо-я-а…"

Аристарх Викторович удивленно выглянул из кухни и спросил у Катерины:

— Неужели это Дмитрий так поет?

— Он, — улыбнулась Катерина и подумала, что могла бы, наверное, полюбить его за один только голос…

Руфина Марковна одобрительно оглядела наряд Катерины: без претензий, ладно и к лицу. При том, что своей внешности Первенцева внимания не уделяла, она любила, чтобы другие выглядели аккуратно и достойно. Тем более если это члены её семьи, к которой она мысленно причислила и Катерину — дочь Аристарха не должна выглядеть замарашкой… Она ушла на работу в свой Наркомпрос [17], уже решив для себя, что, если Катерина окажется способной ученицей и успешно окончит курсы, она сама устроит её на какое-нибудь теплое местечко…