Наследница по кривой - Тьерни Макклеллан Страница 37

У меня было такое чувство, что, если бы Матиас не стоял рядом, когда я спрашивала позволения воспользоваться телефоном, Банни ни за что бы не разрешила. Мало того, с удовольствием мне отказала. Однако в присутствии Матиаса она восприняла мою просьбу чуть ли не с восторгом.

— О, конечно! — пропела она, не спуская глаз с Матиаса. — Звоните! Не стесняйтесь.

Я взяла трубку, а Банни еще ближе придвинулась к Матиасу и вновь начала обмахивать его ресницами, как веером.

Сегодня была очередь Шарлотты Аккерсен играть роль секретарши босса. Шарлотта сняла трубку на втором гудке и поведала голоском застенчивой мышки, что Джарвис с утра оформлял сделку, потом ненадолго заехал в агентство и направился домой.

— Он уехал десять минут назад, — уточнила Шарлотта. Затем протяжно вздохнула. — Скайлер, наверное, тебе нужно знать, почему Джарвис отправился домой так рано. Он, гм… ужасно расстроен. — Шарлотта говорила тем встревоженным полушепотом, каким я когда-то, учась в школе, предупреждала подругу о том, что директор, по слухам, страшно зол на нее.

— Вот как, Джарвис расстроен? — Дурацкий вопрос. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что выбило Джарвиса из колеи.

Шарлотта снова глубоко вздохнула.

— Очень расстроен, — пискнула она. — Из-за, гм… наружной двери. Думаю, ты видела сегодняшнюю газету.

Честно говоря, у меня не было времени заглядывать в утренний "Курьер".

— Об этом написали в газете?

Шарлотта ответила не сразу. Ей требовалось сделать над собой усилие, чтобы сообщить кому-то плохие новости.

— Заметка была совсем малюсенькой, — наконец произнесла она. — И на предпоследней странице, так что, возможно, не так уж много людей ее прочло. Но… гм… Джарвис отреагировал так…

Шарлотта умолкла, однако я могла с легкостью закончить за нее. Джарвис, несомненно, отреагировал так, словно поврежденная дверь нашего агентства освещалась в прессе с тем же шумом и треском, что и премьера "Годзиллы".

— Джарвис сказал, — добавила Шарлотта, — что подобные вещи вредят бизнесу. Он считает, что люди станут бояться приближаться к нашему агентству.

Наверное, я все-таки была права насчет Джарвиса. Если в его агента стреляют, то первым делом он подумает не о том, цел ли агент, а о потоке посетителей.

Редкий человеколюб.

Однако у Шарлотты — всех ей благ в жизни — был иной список приоритетов.

— Судя по заметке, это было довольно страшно, — сказала она. — Ты в порядке, Скайлер?

— Все хорошо, Шарлотта. Спасибо за заботу.

— Как ты думаешь, кто… гм… мог это сделать?

Хотя я была тронута сочувствием Шарлотты, но полагала, что сейчас не время обсуждать, кому вдруг захотелось изрешетить меня пулями. Особенно когда рядом стоит Банни. Мой ответ мог бы заставить ее кое о чем задуматься. Например, о том, как расправляться с соперницами, настоящими или мнимыми.

— Шарлотта, поговорим, когда я вернусь в агентство, ладно? — С этими словами я повесила трубку.

Матиас попрощался — похоже, всем было наплевать, сказала ли я "до свидания", — и по пути на автостоянку я предложила навестить Джарвиса.

Джарвис, если вы помните, живет в Олдхеме, не менее чем в тридцати пяти минутах езды от центра. Это преимущественно сельская местность.

Путешествие туда оказалось еще более увлекательным, чем поездка к адвокату. Теперь я не только беспокоилась о мышах-автостопщиках и об анонимных стрелках в проезжающих мимо машинах, но после нашей милой беседы с Эдисоном Гласснером у меня появилась свежая пища для размышлений. Главным образом меня занимал вопрос: человек, сидящий рядом со мной, — убежден ли он в том, что я убила его отца, или все же немного сомневается?

Подходящее настроение для загородной прогулки, нечего сказать.

Пока мы ехали по городу, Матиас молчал как рыба. Я украдкой поглядывала на него, пытаясь понять, что у него на уме: представляет ли он мысленно меня в наручниках или просто обдумывает информацию, полученную от Гласснера.

Признаюсь, кое-что из сказанного адвокатом разожгло и мое любопытство. При иных обстоятельствах я бы не стала допрашивать Матиаса, хотя бы из элементарной вежливости, но, когда мы проехали пять миль по шоссе, мне вдруг пришло в голову, что я ничем не рискую, если спрошу. Ежели Матиас считает меня убийцей, то его мнение обо мне вряд ли сильно ухудшится, когда он узнает, что я еще и нахалка, сующая нос в чужие дела.

— Интересно, что имел в виду Эдисон Гласснер, когда сказал, что ему есть в чем обвинить вас, если вы обвините его?

Вопрос, заданный после столь долгого молчания, наверное, прозвучал более значительно, чем я бы того хотела. Матиас искоса глянул на меня, а потом пожал плечами.

— Думаю, рано или поздно вы все равно от кого-нибудь узнаете. Мы с отцом не очень ладили.

Из того, что последовало дальше, выяснилось, что "не очень ладили" было мягко сказано. Похоже, Матиас ладил с отцом не больше, чем Россия с Гитлером. Он регулярно ссорился с Эфраимом с тех пор, как вошел в подростковый возраст. Скандалы начались с того момента, когда юный Матиас отказался заняться семейным бизнесом и решил стать художником.

— Отец был в ярости, — рассказывал Матиас. — Он заявил, что карьера художника — это глупые детские мечты и что если я рассчитываю на него, то я последний дурак, потому что он лишит меня наследства. А пока ограничится малым: не станет платить за мое обучение в университете. Если я, конечно, не послушаюсь его.

Матиас почесал бороду и снова пожал плечами.

— Вот мне и пришлось платить самому. Я учился пять лет вместо четырех и за эти годы сменил шесть мест работы, но в конце концов закончил университет. — Даже сейчас в его голосе слышался вызов.

Согласитесь, нельзя не восхищаться сыном богача, который получил образование, рассчитывая только на собственные силы. Особенно если у вас такие сыновья, как Даниэль и Натан, — очаровательные, умненькие и безответственные обормоты, помоги им господи.

— Я получил звание бакалавра искусств, — продолжал Матиас, — потом магистра и вот уже почти пятнадцать лет преподаю технику эстампа. И сегодня, дожив до солидного сорокалетнего возраста, чуть ли не до старости, могу сказать, что не взял у отца ни цента.

С большим трудом мне удалось скрыть изумление. Две вещи из рассказа Матиаса особенно поразили меня. Первая: выходит, Матиас Кросс вовсе не богач, как многие думают.

Теперь понятно, почему он разъезжает в мышином отеле.

Вторая, возможно, и не была столь важна, но тем не менее…

Меня ввели в заблуждение седые волоски в его бороде. Я-то думала, что Матиас старше меня. А теперь выяснилось, что он на целый год моложе!

И он еще говорит о солидном возрасте, даже старости? Этак мне недолго и в депрессию впасть.