Роскошная скромность - Холли Престон Страница 37

— Мне чудится в твоих словах скрытый комплимент, — усмехнулся Филипп. — Я еще помню, как прошлой ночью ты назвала меня красивым. Конечно, в тот момент ты была ошеломлена случившимся, — вкрадчиво закончил он.

Линда покраснела под его взглядом и, устраиваясь поудобнее, попросила:

— Расскажи, что было дальше?

— Дальше? — мрачно повторил Уорнер. — Дальше начинается самое неприятное. Я тогда был лишь журналистом, неизвестным и малооплачиваемым. А Джон — профессор. Все пошло наперекосяк, когда Доминик объявила, что беременна.

— Робби? — Линда, потрясенная услышанным, умолкла.

— Да. Она сказала об этом мне, а не Джону. Доминик разработала целый план. Заявила, что это ребенок Джона. Если тот не бросит Изабель и не женится на ней, вся эта история попадет в газеты. И Доминик самым любезным тоном поведала мне об этом во всех подробностях. Преднамеренный шантаж! Во-первых, я слишком хорошо знал Джона, чтобы в это поверить, во-вторых, я знал, что у нее были и другие любовники. Мерзкая женщина!

— А папа знал? — спросила Линда.

— В конце концов, он все узнал, — мрачно ответил Филипп. — И был ошеломлен! Он сказал, что вообще никогда не спал с Доминик, они лишь проводили вместе время. Разумеется, я поверил ему. Но скандал казался неизбежным. Его работы финансировали два университета, и любой намек на подобную историю положил бы всему конец. Даже если бы все оказалось ложью, репутация профессора Бекли могла сильно пострадать.

— И на ней женился ты, — заключила Линда. — Но, Филипп, почему? Ты шел заведомо на то, чтобы испортить себе всю жизнь, раз ты не любил эту женщину?

— Тогда казалось, что такая жертва, оправданная обстоятельствами, имеет смысл, хотя теперь все воспринимается как глупейшая нелепость, — спокойно пояснил он. — Джон всегда помогал мне. Ты даже не представляешь, сколько он натерпелся от моего отца, защищая меня. Я знаю, он не был счастлив с Изабель, но для него одно только всегда имело значение — работа. В любом случае я не собирался иметь с Доминик никаких дел. У меня был свой дом, я хотел привезти ее сюда и вернуться в город. Работал я там.

— Так и получилось? — Девушка хотела знать все.

— Сначала да. Потом я стал писателем. Пришел успех. Родился Робби. Доверить ребенка такой матери было чистым безумием, и я вернулся сюда, чтобы самому за всем присматривать. Я всегда хотел иметь ребенка и видел в Робби своего сына. Он оказался замечательным маленьким пареньком. И вот тут-то она меня поймала. Мы вернулись к тому, с чего начали, — к ее угрозам опубликовать в газете клевету на твоего отца. Теперь с точки зрения газетчиков все стало еще интереснее. Это ли не сенсация: мужчина женится на женщине, чтобы защитить доброе имя своего свободного брата! Я сказал, что исполни она свою угрозу, мы с братом подадим на нее в суд. К тому времени я уже преуспел, по одной из моих книг поставили фильм. Но я готов был рискнуть всем, лишь бы вышвырнуть ее из своей жизни.

— И что случилось? — спросила Линда.

Филипп раздраженно пожал плечами.

— Доминик подняла шум. Да, заявила она, Робби — не сын Джона Бекли, но когда это выяснится, будет слишком поздно. Думаю, ей доставлял удовольствие любой шум вокруг ее имени… Доминик злобно наслаждалась возможностью интриговать. А потом Доминик сбежала из дому. Роберта она не взяла, да я бы ей и не позволил. А дальше… Ну, в общем, в тот же день она попала в аварию на узкой дороге неподалеку отсюда. Умерла, не приходя в сознание.

Они лежали молча, крепко обнявшись. Линда пыталась восстановить в памяти лица родителей. Теперь понятно, почему на свадьбе Филиппа мать выглядела такой холодной и неприступной, — она что-то знала об отношениях мужа с Доминик.

Казалось, невероятно жестоким было то, что все беспрепятственно позволили Филиппу принести такую жертву. Но ей ли, Линде, не знать, что супруги Бекли жили только своей работой, остальное для них не существовало. Их научные изыскания казались им гораздо важнее судьбы собственной дочери, важнее счастья Филиппа.

— Я люблю тебя, — вдруг неожиданно громко произнес Уорнер и рассмеялся. — Ты сумасшедшая, но я люблю тебя. У тебя нет желания крикнуть мне то же самое?

— У меня есть желание своими руками задушить каждого, кто посягнет на твое счастье, — яростно выпалила Линда. — Если кто-нибудь когда-нибудь попытается причинить тебе боль…

Мужчина, смеясь, притянул ее к себе.

— Ангел возмездия с огненными волосами придет мне на помощь, не так ли? Рядом с ним я чувствую себя в совершенной безопасности. Но прежде чем ты начнешь активные действия, дай мне знать. Иначе это может плохо кончиться.

— Значит, Робби не твой сын? — спросила Линда.

— В его свидетельстве о рождении записана моя фамилия, — серьезно возразил Филипп. — Я отношусь к нему как к сыну, да он и является во всех отношениях моим сыном. Я очень его люблю.

— Тогда почему ты отослал его в ту школу? — тихо поинтересовалась девушка.

Он твердо взглянул на нее, прежде чем заговорить.

— Этот дом принадлежал нескольким поколениям моей семьи, Линда. На стенах нет портретов, но если бы они были, ты, конечно, заметила бы поразительное внешнее сходство моих предков по мужской линии и меня. Какие бы ни были жены у Уорнеров, мужчины оставались теми же — темноволосыми…

— …И с золотыми глазами, — подхватила Линда. — Я видела портреты.

— Роберт — блондин. К тому же голубоглазый. Когда он родился, по округе ходило много слухов. В этих краях, надо сказать, слухи живут долго. В местной школе наверняка кто-нибудь спросил бы Робби об отце. Мы долго жили в Австралии — там это не имело значения. Но когда вернулись, я отправил его подальше от злых языков.

— Он несчастлив, — серьезно заметила Линда.

Уорнер печально подтвердил:

— Да, наверное, ты в этом права, дорогая, но что же можно сделать?

— Давай поместим Робби в какую-нибудь школу неподалеку, куда он смог бы ходить каждый день. Ему вовсе не обязательно появляться в деревне.

— А если будут болтать? — спросил Филипп.

— Ну и пусть, — твердо заявила Линда. — Если возникнут проблемы, он же поделится с нами, и тогда ты откроешь ему правду, ведь рано или поздно это все равно придется сделать. Мальчику не обязательно знать, какой была Доминик. Просто скажи ему, что ты женился на его маме, когда она уже ждала, ребенка, потому что заботился о ней. Робби любит тебя и знает, как ты его любишь. Все будет хорошо, вот увидишь.

— Возможно, я и смогу это сделать, если ты будешь рядом, — заметил Уорнер.

— Я буду рядом!

— Послушай, а ведь тебе придется вернуть деньги банку, если ты не пойдешь учиться в университет, — заметил Уорнер.

— Черт побери, — пробормотала она. — Я как-то об этом и не подумала. И намеревалась их не без удовольствия потратить.