Второй медовый месяц - Джоанна Троллоп Страница 37

— Надеюсь, здесь тебе будет удобно, — сказал с порога Рассел.

Мэтью стоял у окна в своей детской спальне, глядя в сад. Угол комнаты заняли его вещи — как всегда, аккуратные и тщательно сложенные. Мэтью держал руки в карманах, и по его спине Рассел не мог догадаться, о чем сейчас думает старший сын.

Рассел оглядел стены. Эди не сняла с них ни единого плаката из детства Мэтта.

— Конечно, можешь здесь все переделать, если захочешь, — продолжал Рассел. — Беречь плакат «Манчестер юнайтед» 1990 года вовсе незачем.

— Он мне не мешает, — ответил Мэтью не оборачиваясь.

Рассел добавил:

— Мне очень жаль, что так все вышло. Сочувствую.

— Спасибо.

— Если мы можем чем-нибудь…

— Я не думал, что будет так трудно, — признался Мэтью. — Так пусто.

— Да…

Мэтью обернулся. Он выглядел так, словно не спал неделю.

— Когда куда-то возвращаешься, это уже совсем не то…

— А может, ты уже не тот, — подсказал Рассел.

Мэтью перевел взгляд на кровать:

— За семь лет я отвык от узких кроватей.

Рассел прошел по комнате и обнял сына за плечи.

— Мэтью, дружище… Бедняга…

Тот вынырнул из-под отцовской руки.

— Поверь, я благодарен…

— Знаю.

— Просто чувствую себя… словно с треском провалился…

— Напрасно. Вам сейчас живется труднее.

— Правда?

— Думаю, да. Нас душило отсутствие выбора, а у вас слишком много забот.

Мэтью оглядел комнату.

Рассел мягко добавил:

— Тебе не хочется жить здесь…

— Я думал, свыкнусь.

— Может, это ненадолго. Ведь у тебя есть работа. Мэтью кивнул и поморщился.

— Жилье в складчину…

— Как вариант.

— Тяжело будет возвращаться к такой жизни, — признался Мэтью.

— Тяжелее, чем сюда?

Мэтью кивнул:

— Сейчас — да.

Рассел убрал руки и сказал:

— Извини, сынок, но придется поговорить о деньгах. Лицо Мэтью стало озадаченным.

— О деньгах?

— Ну ты же сам говоришь, — пояснил Рассел, — что возвращаться — это уже совсем не то. Вернуться к родителям в двадцать восемь лет, когда сам зарабатываешь, — не то что жить в родном доме в студенческие времена.

Мэтью попятился.

— Я думал, вы с мамой все обсудили, — добавил Рассел.

— Нет.

— Вот оно что…

— Ясно, — продолжал Мэтью. — Ясно. Конечно, ты прав. Просто я немного растерялся…

— Оттого, что я завел этот разговор?

— Скорее, оттого, — неловко пояснил Мэтью, — что он начался раньше, чем я успел открыть чемодан.

Рассел вздохнул:

— Да я просто хотел побыстрее покончить с ним, как с любым щекотливым делом.

— Так ты…

— Да.

— Неужели ты не мог подождать, когда мы откроем по пиву, например? — спросил Мэтью, в голосе которого прорезалось отчаяние.

Рассел снова вздохнул.

— Ладно, давай отложим этот разговор на потом, — предложил он. — Сглупил я. Как всегда.

Мэтью наклонился, чтобы достать из портфеля чековую книжку.

— Нет, пап, раз уж начали, давай закончим. Я выпишу тебе чек за первый месяц, хорошо?

— Мэтт, я вовсе не потому…

— Сколько ты хочешь? — напористо продолжал Мэтью. Его внезапно охватило болезненное возбуждение. — Двести в месяц? Двести пятьдесят? Триста?

— Ну зачем ты…

— За все про все? — Мэтью почти кричал. — Двести пятьдесят за все, только чур, гладить самому?

Рассел прикрыл глаза.

— Прекрати.

— Что прекратить?

— Разыгрывать трагедию и выставлять меня виноватым.

— Трагедию? А ты, неужели ты не мог подождать, зная, каково мне сейчас, и главное, видя это? Неужели у тебя не хватило деликатности на один — единственный долбаный раз?

Рассел открыл глаза.

— Наверное, — устало отозвался он.

Мэтью наклонился, разыскивая в портфеле ручку.

— Так сколько ты хочешь?

— На самом деле не…

— Послушай, — перебил Мэтью, — ты уже начал этот разговор и все испортил, так давай покончим с ним раз и навсегда. Сколько?

— Я еще не говорил с мамой…

— С мамой вообще говорить об этом незачем. Пусть все останется между нами.

— Ты ухитрился испохабить даже совершенно нормальную для взрослого человека просьбу, — заметил Рассел.

Мэтью присел на край кровати, открыл чековую книжку и вопросительно взглянул на отца.

— Ну?

Рассел не смотрел на него.

— Двести пятьдесят за все, и кстати, твои вещи здесь некому гладить — кроме тебя самого.

Мэтью быстро заполнил чек, вырвал его и протянул отцу:

— Держи.

— Не хочу я его брать…

— Ты же сам начал.

— Но не думал, что все так выйдет. Теперь он мне не нужен. Я только хотел поговорить, поднять тему. Но на скандал не рассчитывал.

— А я на своем опыте убедился, — сказал Мэтью, — что вероятность скандала возникает всякий раз, стоит кому-то открыть рот.

Рассел свернул чек.

— Спасибо.

Мэтью не ответил. Он поднялся и проводил взглядом отца, покидающего комнату, затем шагнул следом и решительно закрыл за ним дверь.

— Ты ведь Рут? — спросила Кейт Фергюсон. — Рут обернулась с дынькой в руке, которую только что взяла из пирамиды дынь на прилавке. — Я Кейт. Ты, наверное, меня не помнишь. Я подруга Розы, сестры Мэтью. Мы встречались однажды давным-давно, на том концерте в Брикстоне, и…

— А-а! — воскликнула Рут и переложила дыньку в другую руку. — Ну конечно! Кейт! Извини, кажется, я задумалась…