Любовь джентльмена - Сильвия Дэй Страница 37

– Вечером? – Элизабет задумалась. – Н… не знаю. А сколько же я спала?

– Почти два дня.

– О Господи! – Элизабет покачала головой. – Понимаете, все произошло так быстро. Леди Грейтон оступилась и принялась обвинять нашего садовника в том, что он запустил розы. Потом со мной поздоровались, я оглянулась, и кто-то оттащил меня в кусты.

– Ну-ну, дальше!

– А дальше я ничего не помню.

Маргарет вздохнула.

– В этой истории меня утешает только одно – все могло быть гораздо хуже.

– А по-моему, хуже некуда, – буркнул Уильям. – Тебя ударили ножом, и счастье еще, что не попали в артерию.

Элизабет напрягла память.

– По-моему, нападавший не собирался причинять мне какой-либо вред, но другой человек…

Услышав слова Элизабет, Маркус замер.

– Что это за другой человек?

Элизабет откинулась на подушки.

– По-моему, того, кто первым напал на меня, кто-то спугнул…

– Скорее всего Уэстфилд с Баркли, – предположила Маргарет.

– Нет, кто-то еще. Мужской голос, потом удар… и я потеряла сознание.

Маргарет обошла кровать и присела, Уильям же направился к открытой двери, за которой находилась гостиная.

– Уэстфилд, на два слова.

Желая услышать, не вспомнит ли Элизабет что-нибудь еще, Маркус помотал головой:

– Я предпочел бы…

– Пожалуйста, – настаивал Уильям.

Коротко кивнув, Маркус поднялся и последовал за Уильямом. Дверь за ними с грохотом захлопнулась.

Когда Уильям жестом предложил присесть, Маркус понял, что им предстоит долгий разговор.

– Баркли, мне и правда нужно…

– Это я виноват в том, что произошло с Элизабет.

Маркус замер.

– О чем это ты?

Уильям опустился в кресло напротив.

– Хоторна убили не уличные грабители, как все думают.

Притворившись удивленным, Маркус опустился на канапе в ожидании продолжения.

Мгновение Уильям колебался, видимо, не зная, с чего начать.

– Многого я не могу сказать, – заговорил он наконец, – однако, поскольку вы с Элизабет скоро поселитесь вместе, тебе следует знать, с чем ты столкнешься, когда станешь ее мужем. – Он тяжело вздохнул. – Хоторн владел тайными сведениями, из-за которых его убили, так что это не был несчастный случай.

Маркус насторожился.

– Какими именно сведениями?

– Об этом я не могу тебе сказать, но моя собственная безопасность и безопасность жены была предметом моего постоянного беспокойства в течение последних четырех лет. После свадьбы нечто подобное ждет тебя и Элизабет: мы с ней единственные, кто достаточно хорошо знал Хоторна, и поэтому представляем опасность для его убийц.

Некоторое время Маркус терпеливо ожидал продолжения, а когда его не последовало, осторожно произнес:

– Допустим, ты прав, но мне по-прежнему непонятно, почему именно себя ты винишь в этом ударе кинжалом.

– Я знал об опасности, но ничего не предпринял, чтобы ее предотвратить.

Маркус вздохнул – он прекрасно понимал, что испытывает Уильям.

Неожиданно Уильям заговорил снова.

– Я не думаю, что беспорядок, который мы видели в комнате Элизабет, ее рук дело, – твердо произнес он. – Хотя она говорит, что дело обстояло именно так.

– Не думаешь? – На этот раз Маркус был и правда поражен.

– Нет. Ее комнату обыскали. Именно поэтому я и проследил за ней до Эссекса – потому что боялся за нее. Признаюсь, те десять дней были самыми ужасными в моей жизни. Когда я нашел вас вместе, мне хотелось избить каждого из вас за то, что вы заставили меня поседеть раньше времени.

– Ах, Баркли… – Маркус вздохнул, не в силах избавиться от тяжкого чувства вины. – Прости. Прости меня, если можешь.

Уильям устало кивнул.

– Не знаю, как ты отыскал ее раньше меня: у меня есть связи и…

– Я догадался, – быстро нашелся Маркус.

– Элизабет явно знает: с момента смерти Хоторна она ведет себя довольно скрытно.

– Наверное, потеря супруга и все такое…

– Конечно, я это учитываю. – Уильям понизил голос. – Но хотя Хоторн и был хорошим человеком, нельзя не сказать о некоторых странностях.

Маркус подался вперед:

– Странности, говоришь? И какие же?

– Хоторн то вел себя спокойно, как и ты сейчас, то принимался расхаживать и бормотать что-то себе под нос. Должен тебе сказать, временами это становилось невыносимым.

– Я знаком с несколькими людьми, которые ведут себя подобным образом, – осторожно заметил Маркус. – Один из них – наш король.

Уильям прищурился:

– Ладно, оставим Хоторна. Что ты намерен делать теперь, после того как убедился, что кто-то покушается на жизнь твоей будущей супруги?

– Разумеется, моя задача – не допустить продолжения. С этой угрозой необходимо покончить. Тебе следовало рассказать мне все раньше.

Уильям поморщился:

– Я не мог найти повод, чтобы рассказать тебе все это. Что говорят в такой ситуации? Слишком много вопросов и недостаточно ответов. Нас знают в обществе, и я полагал, множество свидетелей убережет Элизабет, но теперь ясно, что это не так. И все же надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться напасть на таком шумном светском сборище. А еще кинжал!

Маркус напрягся.

– Да? И что с ним такое?

Уильям покраснел.

– Ничего, просто…

Маркус поднялся и, быстро пройдя к себе в комнату, вернулся с кинжалом, а затем, поворачивая в руках, стал внимательно его разглядывать.

Золотую рукоять кинжала покрывал сложный узор из виноградных листьев, а у основания была выгравирована монограмма – инициалы «НТМ». Найджел Терренс Мор, покойный виконт Хоторн.

Маркус поднял голову и вопросительно посмотрел на Уильяма:

– Где он был? Какие будут соображения?

– Думаю, тот, кто убил Хоторна, забрал у него все ценное. Кинжал Хоторн всегда носил с собой, и он был с ним в вечер убийства.

Задумавшись, Маркус попытался сложить мозаику, но, как он ни пытался, ничего не получалось.

Кристофер Сент-Джон вернул Элизабет брошь, которая находилась у Хоторна в момент убийства. Теперь появился еще один предмет, пропавший тем вечером.

Все следы вели прямиком к Сент-Джону, но нападения на Элизабет были совершенно не в его характере. Сент-Джон обладал недюжинным умом и особой точностью, а оба нападения на Элизабет не увенчались успехом. Такого пират не допустил бы и однажды, не говоря уже о повторном провале. Возможно, все-таки это дело рук Сент-Джона, но Маркуса не покидало ощущение, что чего-то в этой картине недостает. Например, зачем рисковать и нападать на Элизабет на балу в присутствии сотен людей, зная, что на торжество она не станет брать с собой дневник?