Чужая любовь - Лариса Васильева Страница 37

Услышав испуганный плач ребёнка, Катя поспешила в соседнюю комнату. Зои в кроватке не было. Плач раздавался из большой комнаты. Вбежав в комнату, она увидела Лизу  держащую Зою за перилами балкона.

- Не надо, не надо, я сейчас уйду. Она простудится. Я ухожу.

Глазами она начала искать супруга, удивляясь его бездействию, в поиске поддержки. Обернувшись, увидела Сергея Александровича. Он сидел  в неестественной позе, не шевелясь, откинувшись на спинку дивана,  с посиневшими губами не бледном лице.

Катя испуганно закричала, как безумная кинулась к падчерице, вырвала ребёнка из её рук, прижимая испуганную малышку к груди, побежала за телефоном. Лиза оторопела от такого порыва слабохарактерной и бесхребетной деревенской дуры, какой она считала Катю. Елизавета не собиралась выкинуть ребёнка с балкона, ей нужны были деньги, чтобы уехать и начать новую жизнь, понимая, что если не сделает это сейчас, то уже никогда не сможет порвать с больной любовью к Егору. Через какое-то время он вернётся, присядет у её ног, обнимет колени, попросит прощенье, и она простит,  как прощала не раз, всё начнётся сначала.

Машина скорой помощи приехала быстро, Сергей Александрович был без сознания и очень слаб.  Лиза вела себя отстранённо, будто это был чужой, незнакомый человек,  ушла на кухню, пока отца осматривал врач, отказалась сопровождать его в больницу. А Екатерине не с кем было оставить Зою, ехать с ребёнком ночью она не могла, да и оставить её  в квартире с падчерицей боялась.

Проводив машину скорой помощи, пошла в Зоину комнату, чтобы опять уложить спать разбуженную, испуганную и раскапризничавшеюся  дочь.  Когда Елизавета вошла в детскую, Екатерина в тишине при свете ночника собирала необходимые вещи Зои, собираясь переехать  Вере Павловне. Она подошла к кроватке и смотрела на спящего ребёнка.

- Знаешь, я почти не вспоминаю ту девочку, так иногда, редко, как кошмарный жуткий сон, она ничего хорошего  не принесла в мою жизнь. Вначале ужасный токсикоз, который нужно было скрывать, чтобы Егор ничего не заподозрил, затем постоянные упреки о нелепости внешнего вида, которые сдерживались очень щедрыми подачками отца. Ты знаешь, как он меня с тех пор называл? «Лизок - жирок. Елизавета - свиная котлета». Роды - ужасный фильм ужасов, страх быть обезображенной из-за предлагаемой операции. Никак не могу сбросить даже пару килограмм набранных за беременность.  Сколько твоему мальчику?- на удивление спокойно спросила падчерица.

- Какому мальчику?

Лиза кивнула в сторону детской качалки.

- Зоя- девочка, ей полтора годика.

- А, почему она лысая?

- Она не лысая, мы её постригли недавно. У неё редкие волосики и Сергей Александрович считает, что так они станут гуще, а я правда не уверена, но не спорю.

- У меня тоже редкие волосы, отец всегда порывался меня обстричь, а мама была против стрижек, она растила мне косы, они были тоненькие, как карандаши. Когда она умерла, пришлось их обрезать, некому стало их заплетать.  Значит, теперь он отыгрывается на ней. Счастливая, у неё есть мама, и ты её любишь. У тебя глаза были ненормальные, когда ты ко мне подбежала.  Значит, он с жалости на тебе женился, пожалел, что будешь матерью-одиночкой. Тяжело рожала?

Катя не знала, что ей ответить. Она подошла к кроватке, и они вместе смотрели на спящую девочку.

- Я её не рожала, но люблю больше, чем ты.

Лиза медленно сползла вдоль кроватки и села на пол.  Екатерина посмотрела на притихшую падчерицу, по щекам которой текли слёзы.

- Как, ты сказала, её зовут? Зоей? Почему Зоей?

- Так звали мою мать. Не плачь.

- Ну, ты и дура. Знаешь, я теперь ещё больше её ненавижу.

- За что?

- Я теперь всё поняла. Он мне давал деньги, когда я была беременной только ради неё, когда я оставила её, он  пошёл на брак с тобой, тоже только ради неё. На меня ему было наплевать. Ты, что совсем тупая, не понимаешь? Он тебя использует. Теперь мне всё ясно, всё стало на свои места.

- Неправда. Он меня любит, и я была счастлива.

- Сплошная тупость! Это призрак, мнимое счастье и чужая любовь. Он любит её, а ты, так по уходу за ней, как прислуга для их комфорта, одному дала, другой нос вытерла.  Давай уедем вместе, начнём всё сначала.

Катя не понимала, как она может уехать, бросить ребёнка, больного мужа, которого она любит и который любит её.

- Нет, я их люблю и никогда не брошу. Мне завтра нужно в больницу. И ты не уезжай, вместе сходим, он будет рад, если мы помиримся. Живи с нами.

- Нет. Мне нужны деньги. Я хочу уехать. Он сам виноват, вначале не захотел тебя вышвырнуть и денег давать отказался, что мне было делать?  Жлоб. Есть у тебя деньги? Дай мне денег.

Катя знала, что наличные деньги  мужа находятся в сейфах на работе и дома, коды от них она, конечно, знала, но без его разрешения не могла ими распоряжаться, в бумажнике он держал только незначительную сумму, которая вряд ли устроила его дочь. Все деньги Екатерины были на карточках, кроме двух конвертов: со дня её рождения и толстый конверт со свадьбы. Она вышла из детской, достала из шкатулки больший конверт, вернулась и передала его Елизавете.

- Это подаренные деньги на свадьбу.

Лиза не говоря ни слова, выхватив объёмный свёрток из рук мачехи, волнуясь, что та может передумать, быстро пошла в прихожую и начала в спешке одеваться, будто куда- то опаздывала или за ней кто-то гнался.

- Ты куда? Ночь. Не уезжай, завтра сходим в больницу. Подожди хоть до утра. Тогда может вызвать такси?

- Я на машине и уеду сейчас. Меня ничего здесь не держит.

- А отец? Он же в больнице. А Зося? Ты могла бы с ней подружиться, если осталась.

Старалась удержать её Екатерина, чтобы в такой момент не оставаться одной.

- А, нужна мне её дружба? Боюсь, что утро может поменять планы. Я уезжаю навсегда. Надеюсь, никогда не увидимся,- услышала Катя на прощанье.

Закрыв за Лизой дверь, Катя подумала: «Ну и уходи, может и лучше без тебя. Ты пришла, всё порушила. Ведь несколько часов назад я была счастлива. Зачем ты только приходила?  Зачем я открыла тебе дверь?» Она знала, что не сможет уснуть этой ночью, чувствовала себя в подвешенном состоянии, все её мысли были заняты самочувствием мужа. Позвонив в приёмный покой, она узнала, что он находиться в реанимации. Чтобы себя чем-то занять, она разложила обратно собранные в спешке вещи. Ложилась, стараясь уснуть, вставала, ходила по квартире, не зная, что делать, у кого просить помощи, к кому обратиться за советом. К отцу? Он в своей жизни не может разобраться. Попросить совета у бабушек и дедушек она не могла, ведь они так и не смирились, что её муж и отец ровесники. Екатерина на свою просьбу услышала бы нотации, типа: «Ведь мы тебя предупреждали», а ей было и без того тяжело. Оставалась только Вера Павловна. Эта ночь ей показалась вечностью, только к утру, она заснула беспокойным тревожным сном. Ей снилось, будто она идёт по болоту или по какому-то топкому месту, ей тяжело идти, ноги тяжело вытаскивать, их засасывает грязь, тина. До места,  где начинается луг, и растут цветы ещё далеко.