Молчаливая роза - Кэт Мартин Страница 37

Надев на себя желтую робу и заколов волосы на затылке, Девон уселась на софу, подогнула под себя длинные ноги и принялась просматривать книги. Хотя на улице уже сгустилась тьма, а огонь в камине горел еле-еле, она продолжала упрямо переворачивать страницу за страницей, и одна за другой перед ней прошли «Истинные истории с привидениями» Эрика Вандермеера, «Охотник за призраками» Ганса Хольце-ра, «Привидения Америки» Джин Андерсон, «Царство призраков» Саймона Марсдена и еще с полдюжины подобных книг. Теперь они валялись рядом с софой на ковре, испещренные пометками Девон.

Ветер бросил в окно пригоршню ледяных дождинок, и Девон с забившимся от страха сердцем оглядела комнату. Никого. Только ветер и дождь.

Весь вечер она вздрагивала, обращая внимание на малейший шорох.

— Господи, как я все это ненавижу! — Девон захлопнула очередную книгу. Впрочем, чтение это было весьма занимав тельным. Вывод, который она сделала под конец, был кратким, но емким: Все авторы верят в привидения. Особо она выделила доктора Фрэнсиса Линдермана, автора «Плененного духа»: он единственный из всех давал приблизительную классификацию призраков, утверждая, что, по сообщениям очевидцев, эти бесплотные создания умели без видимых усилий парить в воздухе темных спален и мгновенно исчезать с появлением слуг с зажженными канделябрами. Двадцать восемь процентов эпизодов с участием выходцев из потустороннего мира именовались «полтергейстом» и представляли собой описание проделок весьма шаловливых духов, которые двигали мебель, задергивали и раздвигали шторы и занимались прочими невинными проделками. Лишь два процента призраков попадали в категорию демонов или духов зла.

Среди этих двух процентов мне и придется искать.

О том, что встреча с представителем потусторонних сил состоялась, должны были свидетельствовать звуки шагов на пустынных лестницах, звон ржавых цепей, оков и ощущение леденящего холода. Сердце Девон учащенно забилось, когда она прочла о последних признаках: странном резком запахе, напоминающем запах креозота. Именно такой запах почувствовала Девон в Желтой комнате.

Странное дело, хотя описания призраков в разных изданиях варьировались, почти все авторы упоминали о горящих глазах или о пустых глазницах. Девон сразу же вспомнилась старуха, которая являлась ей в гостинице «Стаффорд». Даже одеяние призраков — бесформенное, с размытыми контурами — имело много общего с платьем, в которое; была облачена та дама.

В книге Линдермана также упоминалось о том, что призраки вступают в контакт с людьми, когда хотят им что-то сообщить, и очень часто передают информацию во время сна. До событий в Стаффорде единственной книгой ужасов, которую Девон прочитала, был «Экзорсист» Уильяма Блэтти. Потом в течение недели она страдала от кошмаров. Поскольку количество аналогичных книг, прочитанных ею только что, было неизмеримо больше, Девон подумала, что ее, возможно, ждет веселенькая ночка.

Откинувшись на подушки, она задумалась над рассказом с коротким пугающим заголовком — «Демон». Рассказ был посвящен некой жестокой сущности, которая гонялась за несчастной женщиной, оставляя на теле жертвы синяки. Самым ужасным в этой истории было то, что, когда героиня выехала из сделавшегося для нее опасным дома, злая сила последовала за ней, продолжая избивать ее, так что несчастную пришлось отправить в госпиталь. Этот рассказ заставил Девон содрогнуться. Имел ли Флориан Стаффорд возможность совершать что-либо подобное? И если ему известно о ее намерениях, сможет ли он ее остановить?

На первый взгляд это казалось немыслимым, но Девон все равно разволновалась — как тогда, в гостинице, когда она по неизвестной причине отказалась вписать в книгу для приезжающих свой точный адрес.

Решив не мучить себя бесполезными вопросами, она, выпив целый стакан хереса, чтобы обеспечить себе спокойный беспробудный сон, улеглась в постель.

Но не успела она закрыть глаза, как в ее вон вторглось двухголовое существо в одежде, измазанной кровью. Девон в ужасе проснулась и долго боялась закрыть глаза, напряженно разглядывая темноту. Ближе к утру она снова забылась тревожным сном, но видения не исчезли. Двухголового монстра сменил мужчина, разглядеть которого она не могла, зато отчетливо ощущала на себе тяжесть его тела. Призрак ласкал ее, целовал, понуждая, правда очень ласково, вступить с ним в любовную связь. На какое-то время Девон вдруг показалось, что это Джонатан; иллюзия была настолько полной, что она почувствовала на своих губах его жгучий поцелуй, памятный по единственной встрече у нее на квартире. Однако, когда Девон открыла глаза, выяснилось, что это вовсе не Джонатан, а торжествующий Флориан, который как раз в этот момент входил в нее. Он смеялся над ней даже в тот момент, когда слился с ней.

Она пробудилась вне себя от ужаса. Сердце ее бешено билось. Видения растаяли, словно их и не было, и Девон наконец смогла заснуть спокойно.

Когда она проснулась окончательно, от происшедшего у нее остались разрозненные образы, не более. Примерно то же самое она запомнила тогда, в Желтой комнате. Неожиданно Девон захотелось, чтобы Джонатан изыскал-таки способ ее остановить и отвадить от этой опрометчивой затеи… Он звонил ей несколько раз после свидания у нее дома, но и у него, и у нее было дел по горло, так что встречу отложили на неопределенное время. Однако, когда минутная слабость прошла, Девон поняла: она пойдет до конца, даже если Джонатан будет всеми силами препятствовать этому.

Со вздохом выбравшись из кровати, Девон отправилась на кухню, чтобы сварить себе кофе. Потом с чашкой в руках она вернулась в гостиную, и только расположилась на диване, как зазвонил телефон.

Кто бы это мог быть? — удивилась Девон. Была суббота, и так рано ей не звонила даже мать.

— Девон? — раздался в трубке знакомый голос.

— Слушаю.

— Это Эрни Таунсенд. Девон облегченно улыбнулась.

— Доктор Таунсенд! Рада вас слышать. Как там Беверли и дети? — Таунсенд имел обыкновение рассказывать пациентам о своей семейной жизни — точно так же, как они рассказывали ему о себе. Это обеспечивало ему доверие со стороны его подопечных, и именно поэтому Девон поверила ему с их первой встречи.