Выбираю любовь - Барбара Картленд Страница 36

Виола взяла в руки письмо.

Она сразу заметила траурную кайму на конверте. Почерк показался ей незнакомым.

Взглянув на подпись, девушка удивленно ахнула и тут же углубилась в чтение.

«25 июня 1907 г.

Лондон, Белгрейв-сквер, 24

Дорогая мисс Брэндон!

Я — старинный друг Вашего жениха Рейберна Лайла и, естественно, мечтаю с Вами познакомиться. Буду Вам весьма признательна, если Вы сумеете выкроить время и заехать сегодня днем ко мне на чай.

Мне бы хотелось о многом с Вами поговорить — в частности, о свадебном подарке. От души надеюсь, что Вы примете мое предложение, так как я вскоре уезжаю из Лондона.

Искренне Ваша, Элоиза Давенпорт».

Виола в недоумении изучала размашистую подпись, занимавшую почти полстраницы, и не знала, на что решиться.

Она не испытывала ни малейшего желания встречаться с леди Давенпорт. Было ясно, что с этой женщиной у Виолы нет и не может быть ничего общего. Кроме того, в глубине души девушка боялась оказаться наедине с этой коварной соблазнительницей, которая так призывно и по-хозяйски смотрела на Рейберна тогда, на приеме у маркизы Роухэмптонской.

«Ну нельзя же, в самом деле, быть такой трусихой! — укорила себя Виола. — Что она может сделать мне дурного?»

Письмо написано как нельзя более дружелюбно. И потом — если она откажется пойти к леди Давенпорт, Рейберн может обидеться, что она так невежливо обошлась с его старинной приятельницей…

Виоле вдруг захотелось посоветоваться с Рейберном, как лучше ей поступить. Но она знала, что это невозможно, — он сейчас находился в парламенте, куда ей не было доступа.

«Может, все-таки лучше отказаться от приглашения? — размышляла Виола. — И как это сделать, чтобы не обидеть леди Элоизу?»

Только тут она заметила, что дворецкий все еще ждет ответа, и, чувствуя себя беспомощной и слабой, решила пойти по пути наименьшего сопротивления.

— Скажите кучеру, что я принимаю приглашение леди Давенпорт и спущусь через десять минут.

— Слушаюсь, мисс.

Дворецкий вышел из кабинета, а Виола поднялась к себе.

Переодеваясь с помощью горничной в свое самое лучшее дневное платье, девушка размышляла, правильно ли она поступила, решив поехать к леди Давенпорт.

«Но ведь если бы я отказалась, — тут же мысленно возразила она себе, — со стороны могло бы показаться, что я ревную или завидую ей. А мне бы не хотелось, чтобы Рейберн так думал!»

Виола спустилась вниз даже раньше, чем через десять минут. Выглядела она необычайно мило — на ней было белое платье, отделанное бледно-сиреневыми лентами, и широкополая шляпка, на которой красовались букетики глициний такого же цвета.

Однако на лице девушки застыло напряженное выражение, и пока карета везла ее на Белгрейв-сквер, она чувствовала, как у нее дрожат руки.

Жилище леди Давенпорт оказалось огромным внушительным зданием. Внутри дома явственно ощущался запах экзотических восточных духов, которыми предпочитала пользоваться его хозяйка.

В холле находились двое лакеев и дворецкий, который медленно и торжественно повел Виолу по широкой лестнице на второй этаж. Вскоре они очутились в просторной гостиной.

— Мисс Брэндон, миледи! — громко возвестил дворецкий.

Виола нерешительно шагнула вперед. Навстречу ей из кресла, буквально утопавшего в белых лилиях, поднялась изящная дама в черном траурном платье.

Этот цвет мало кому к лицу, однако траурный наряд леди Давенпорт лишь еще сильнее подчеркивал красоту ее каштановых волос и ослепительную белизну лица, на котором выделялись яркие изумрудно-зеленые глаза.

Глядя на хозяйку дома, Виола подумала, что сегодня леди Давенпорт больше, чем обычно, похожа на экзотическую райскую птицу, и в очередной раз удивилась, почему Рейберн тяготится обществом такой обворожительной женщины.

— Как мило, что вы пришли, мисс Брэндон! — сказала леди Давенпорт, протягивая Виоле руку, белую, тонкую и изящную, казавшуюся слишком хрупкой для украшавших ее массивных колец.

— Благодарю вас за приглашение, — откликнулась Виола, пытаясь справиться с волнением.

— Прошу садиться! — предложила леди Давенпорт, указывая на диван рядом со своим креслом.

Виола присела на самый краешек. Она чувствовала себя как робкая школьница в присутствии грозной классной дамы или как маленький беззащитный кролик рядом с огромной хищной змеей.

Чрезвычайно восприимчивая в отношении других людей, Виола нутром чувствовала, что за внешне милой улыбкой леди Давенпорт скрывается зловещая сущность, а в пожатии ее руки нет подлинной сердечности.

— Мне кажется, у нас так много общего, что нам непременно надо поближе узнать друг друга, — с показной любезностью произнесла леди Давенпорт.

В этот момент дворецкий и лакеи внесли поднос, уставленный многочисленными принадлежностями для обычного пятичасового чаепития.

Леди Давенпорт принялась хозяйничать. Необыкновенно грациозно, едва касаясь тоненькими пальчиками серебряной коробки с чаем и миниатюрного чайника, она заварила золотистый ароматный напиток, а затем налила его в крошечные фарфоровые чашечки, предварительно положив поверх них серебряные фильтры.

На подносе подали множество соблазнительных аппетитных вещей — сандвичи, горячие булочки, спаржу, искусно запеченную в тесте из непросеянной муки, и рыбный паштет на кусочках белого хлеба.

Помимо этого, там были и сладости — восхитительные пирожные, пропитанные мадерой и покрытые глазурью, с вишневой, сливовой и кремовой начинкой.

В другое время Виола охотно отдала бы должное всему этому великолепию, но сейчас из-за волнения ей кусок не шел в горло.

— Мы с Рейберном старинные друзья, — сказала леди Давенпорт, разлив по чашечкам чай. — Я думаю, он говорил вам, какие добрые — очень добрые! — отношения нас когда-то связывали.

— О да, конечно… — пролепетала Виола.

— Я так надеюсь, что он будет счастлив! — продолжала леди Давенпорт. — Вы же понимаете — Рейберн человек необыкновенный. С ним иногда бывает так трудно…

Она издала короткий смешок.

— А впрочем, все мужчины таковы — с ними трудно, но без них наша жизнь была бы просто невыносима!

Похоже, ответа на свое высказывание она не ждала, и Виола сочла за лучшее промолчать.

— Я буду с вами совершенно откровенна, — доверительным тоном произнесла леди Давенпорт. — Должна признаться, меня немного удивило то, что Рейберн выбрал себе в жены девушку столь юную и… — вы, надеюсь, меня простите? — неискушенную в жизни. Угодить мужчине вообще трудно, а уж такому, как Рейберн, — тем более! В голосе леди Давенпорт зазвучали резкие нотки, но она тут же овладела собой и продолжала прежним любезным тоном: