Вкус греха. Долгое прощание - Ксения Васильева Страница 36

Леля страстно убеждала ее, что терять такое место нельзя, а уж за Митечкой как-нибудь присмотр организуется. Леля все организовала: и грудное молоко, и няню для прогулок.

Вера поняла, что деваться ей некуда, и пошла работать на телевидение. А потом ей стала очень удобна Леля, и она уже не задумывалась над тем, что фактически видит сына даже не каждый день. Она была совершенно от него освобождена — хоть в ресторан иди, хоть любовника заводи, что хочешь, то! И в доме у Лели мужики смирились. Они даже стали интересоваться малышом, особенно Володька, который как-то сказал жене, что странное чувство у него появилось, будто это их внук. Леля была счастлива.

Поэтому, когда Митечка начал соображать, первое, что он сделал, — это назвал Лелю мамой. Она чуть не расплакалась и прижала его к груди.

А Вера, услышав это полубессмысленное «мама», не на шутку испугалась: у нее постепенно отняли сына! Но ведь она не сопротивлялась?! Не надо ей было идти на всякие посулы… Без работы она бы не осталась.

Она стала чаще забирать сына домой, но, уже привыкнув к свободной жизни, тяготилась тем, что никто не зайди (Митечка очень чутко спал), домой вовремя, и никаких вечерних просмотров и прочего…

Поэтому все пришло на те круги, которые сложились. Леля была с Митечкой. Занималась с ним, гуляла, читала ему, и только вечерами Вера забирала его.

Вера знала о том, что Митя вернулся, девочка-секретарь передала ей все: и об Америке и о старом товарище…

Они говорили о Мите. Сначала Вера не знала, — говорить или нет Леле о Митином звонке или решить проблему самой… А то получается, что она без Лели шагу не делает!..

Пораздумав, поняла, что, может быть, она и осилит решение, но после будет жалеть, что надо было сделать как раз наоборот. Все-таки со стороны виднее, тем более с Лелиной.

В доброжелательности подруги Вера была уверена.

И сказала, как обухом по голове: Митя в Москве. Вчера звонил на телевидение, наверное, увидел…

Леля покраснела, и сердце куда-то укатилось.

«…Старая дура! — ругала она себя. — Когда ты успокоишься? Прошла куча лет, а ты все дрожишь при его имени!..»

— Ты меня сразила, — сказала она, — у меня все эти годы было такое ощущение, что Митя — уже легенда и никто никогда его больше не увидит…

Вера откликнулась сразу же:

— Леля, ты верно сказала, у меня такое же чувство…

— Ладно, — сказала уже твердым голосом Леля, — это все лирика, давай-ка спустимся на грешную землю. Что ты хочешь? Вернее так: что в первую секунду ты подумала?

— В первую?.. — переспросила Вера. — Не хочу! Не хочу, чтобы он приезжал, не хочу видеть, не хочу обманываться, не хочу, чтобы он знал о сыне, — ничего с ним не хочу.

— А спать? — спросила Леля неожиданно.

— Хочу, — сказала Вера откровенно. — Это единственное, что я с ним хочу. Но отдельно ото всего. А так не бывает…

— Вот именно, так не бывает… — вздохнула Леля. — Знаешь, мне кажется, ты не должна делать никаких движений. То есть — не звонить самой и стараться не бывать дома. Они наверняка уедут отдыхать.

У Веры неприятно скребнуло внутри: ОНИ с женой уедут отдыхать, а как иначе? Поедут к родителям… Но они ведь вернутся, а может быть и один Митя… Тут он ей и позвонит! Налетит и все напортит и наломает.

А она останется, и будет потихоньку, — а может и нет! — снова латать дыры на шкурке и устанавливать в прежнем режиме сердце…

Леля заметила, как блеснули глаза Веры, — не слезами, нет! Злостью.

— Ты разозлилась, я вижу, — сказала она. — Злость нехорошее чувство, но она вполне понятна. Из-за одного-двух безумных свиданий у тебя опять что-то начнется, возникнут чувства… Стоит ли? Жену, мне кажется, он никогда не оставит.

— То есть даже вопроса нет: он женат, а любит… — Вера усмехнулась. — На данном отрезке времени — меня. Нет, скажем так: ЛЮБИЛ. А сейчас хочет со мной переспать. И если бы я была в себе уверена, то переспала бы с ним… Атак… Я ведь размазня…

— Тебе повезло… — тихо откликнулась Леля.

— Нет, дорогая, наоборот! — не повезло! — с раздражением ответила Вера. — Был бы у меня какой-нибудь нормальный мужик, я бы горя не знала! А так? И Мишка, и Витя мне не нужны, потому что они не такие!

— Зато ты узнала истинную страсть и любовь, — опять тихо сказала Леля, — это лается не каждой, дорогая.

— Оставим лирику! — все еще повышенным тоном сказала Вера. — Я так и не поняла, что же ты мне советуешь?

— Что я могу тебе советовать? Я бы побежала… Но это я. Тебе — не стоит, повторяю… О Митечке, — вот уж это точно! — говорить нельзя. Митя — человек чересчур эмоциональный, и начнется такое! А потом… Он, как всегда, быстро угаснет. И тогда я за тебя не ручаюсь! А просто переспать — можно… Только я долго бы не давалась. Пряталась. Пусть бы поискал. Хотя некогда ему это будет делать, — заметила Леля.

— Вот именно, — горячо поддержала Вера, — вот именно — некогда! А я не хочу валяться с ним в постели раз в три года, а потом оказываться в полном вакууме! Или все, или пусть ничего!

— Как хочешь, — ответила Леля, — или как судьба положит… Но о Митечке — ни слова.

Митя проснулся не рано и почувствовал, что выспался и со здоровьем все в порядке.

Нэля подала ему кофе в постель, смешливо сердито сказав, что вот, наверное, он нарочно прикинулся уставшим или заболевшим, чтобы за ним ухаживали… На что Митя притянул ее к себе и поцеловал.

День был дождливый, серый, но Митя неожиданно ощутил прелесть мира… И так же неожиданно решил, что не станет больше звонить Вере! Это его обрадовало, потому что она сидела в нем как заноза, как больной зуб, как… Нечто непрестанно мучающее и не дающее о себе забыть. А тут — ничего! Класс!

То есть утро в доме было безоблачным в отличие от мира за окном. Нэля велела ему пропылесосить квартиру, ему этого не хотелось, но он пообещал, а пока, оказалось, у него кончились сигареты.

Митя набросил старый плащ и вышел под дождь.

Промокнув сразу, он не почувствовал дискомфорта и медленно пошел домой, затягивая пребывание под дождем. Обогнув трамвай, вышел прямо к телефонной будке на углу их дома. И вдруг безумная, шальная мысль мелькнула и тут же превратилась в желание: позвонить Вере! Так, наобум. Поговорить, спросить, как она живет, и прав ли он, думая, что она вышла замуж и у нее ребенок.

Он набрал ее номер, и она взяла трубку.

Вера узнала его, а у него бешено забилось сердце. Как колокол. Он сказал:

— Я тебе звонил на телевидение.

— Я знаю, — ответила она, — мне передали. Наверное, увидел?

— Да. Но я все равно бы позвонил, как-нибудь да разыскал. Я был на твоей старой квартире…

Она помолчала, может быть, удивилась, что он и там побывал.