Сиротка. Слезы счастья - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 36

– Сегодня вечером, Делсен, сегодня вечером я сделаю то, что ты хочешь, – объявила она, нервно дрожа, – даже если ты меня и не любишь, я хочу остаться с тобой.

Делсен тут же изменил свое поведение: он одним прыжком оказался возле Кионы, обнял и нарочито страстно поцеловал ее.

– Ну что ж, буду с нетерпением ждать вечера, – прошептал он ей на ухо. – Не переживай, я просто разозлился, но вообще-то я тебя люблю, Киона, да, я тебя люблю. Ты такая красивая! Вот увидишь, мы с тобой будем очень счастливы.

Прижавшись лицом к плечу Делсена, Киона ничего не ответила. Делсен был одет лишь в облегающую кофту без рукавов, и Киона чувствовала под своей щекой его теплую шелковистую кожу. И вдруг она прикоснулась к этой крепкой мускулистой плоти своими губами – как будто в знак полного подчинения.

Провинция Онтарио, тот же день, двумя часами позже

Киона укрылась за большой палаткой, в которой находилась столовая. Закрыв глаза и сжав кулаки, она сконцентрировалась, пытаясь вызвать у себя видение. «Полицейские… они ушли? – спрашивала он сама себя. – Мне нужно это знать!»

Минут через десять в палатку должен был хлынуть поток проголодавшихся людей, а потому Кионе следовало срочно вернуться на рабочее место. Как она ни пыталась активизировать свой природный дар, перед ее мысленным взором не появлялось нужного ей видения.

«Они, должно быть, допросили Ли Мэй и Чена, показали мою фотографию, и те, возможно, сказали им, что я нахожусь здесь. Ну что ж, в таком случае меня отвезут домой насильно. Значит, меня не будет здесь сегодня вечером и мне не придется делать это…» Обещание, данное Делсену, вызывало у нее страх. Она уже собиралась поспешно обогнуть палатку, чтобы оказаться с другой стороны, но тут вдруг появилась китаянка. Выражение ее лица было разгневанным, и она жестом велела Кионе подойти к ней. Киона подошла, чувствуя, как от волнения у нее перехватывает дыхание.

– Ты, я вижу, прячешься, – прошептала Ли Мэй. – Я недовольна. Приходили полицейские, они задавали нам вопросы. Я ничего не рассказала, Чен тоже ничего не рассказал. Но я обо всем догадывалась. Это парень тебе не муж. Ты просто удрала из дому. Ты обманщица, бесчестная девушка. Как только я найду кого-нибудь серьезного, я от тебя избавлюсь.

– Я сожалею, мадам. А еще я благодарю вас. Да, я вас благодарю.

– Оставь свою благодарность при себе, – сердито пробурчала Ли Мэй, отчаянно пытаясь разговаривать на правильном французском. – Мне не нравится доносить на кого-то в полицию. Но мне следовало бы это сделать.

– Почему же тогда вы этого не сделали? – поинтересовалась Киона.

– Соломенный домик, в котором смеются, лучше дворца, в котором плачут, – сказала в ответ Ли Мэй. – Это есть такая пословица на моей родине. Если ты считаешь, что будешь счастлива с этим парнем, мне не нужно вмешиваться. Я подумала, что тебе было плохо у тебя дома, раз уж ты оттуда сбежала. А теперь иди работай. Опасность миновала.

– Иду, мадам. А вообще-то я у себя дома была счастлива. Проблема заключается лишь в том, что я люблю Делсена. Я люблю его уже давно, не первый год.

– Хороший меч из плохого железа не выкуешь, – ответила китаянка. – Это еще одна пословица! Подумай о том, что я хотела ею тебе сказать.

Киона, растерявшись, не нашла подходящего ответа. Ее больно кольнула правда, прозвучавшая из уст этой маленькой женщины, которая ходила бесшумно в своих причудливых черных мягких туфлях и белый фартук которой защищал ее бирюзово-синие атласные штаны, ее тунику из такого же материала, расшитого изящными изображениями птиц, цветов и лиан. Киона, сделав два больших шага, догнала уходившую прочь китаянку и положила ей ладонь на плечо. Сознание девушки тут же погрузилась в густой туман, а затем на его фоне она увидела старую китаянку, пребывающую в трансе и, похоже, исполняющую какой-то религиозный ритуал. Через пару мгновений перед мысленным взором Кионы появились яркий летний свет и пейзаж живописной страны.

– Ли Мэй, ваша мать была в вашей стране шаманом, – заявила Киона. – Женщины ведь выполняют эту роль, чтобы общаться со злонамеренными силами, с демонами, не так ли?

Ли Мэй резко обернулась. Приоткрыв рот от испуга, она окинула Киону взглядом с головы до ног и задрожала всем телом.

– Кто ты? – прошептала она, наклоняя голову набок.

– Тьен Хоу! Так звали вашу мать. Ее убили японские солдаты.

Киона, сама едва не впадая в транс, произнесла эти слова монотонным голосом. В ее мозг хлынуло гораздо больше сведений, чем она ожидала. Почувствовав изнеможение от тех сцен насилия, которые мелькали перед ее мысленным взором, она зашаталась.

– Ты – яомо, демон!

– Нет, вовсе нет!

– Ты ведьма, уходи отсюда!

– Прошу вас, Ли Мэй, выслушайте меня, я тоже шаман, и я могу видеть прошлое и будущее. Когда я была девочкой, мне казалось, что я сойду от этого с ума. У меня нет злых намерений, я вам в этом клянусь.

Китаянка юркнула в палатку. Киона пошла вслед за ней на кухню. Они больше не сказали друг другу ни слова, а вот Чен Фан их сурово отчитал. Рис был теплым, пиво не принесли, а овощи, тушившиеся на больших глубоких сковородках, уже слегка пригорели.

– Это я виновата, месье, – сказала Киона, с уважительным видом кланяясь. – Вашей супруге пришлось пойти меня искать. Я прошу у вас прощения.

– Я знаю, что происходит! – рявкнул китаец своим гнусавым голосом. – Тебе повезло в том, что ты здесь нужна. Тебе следовало бы поскорее отсюда уехать. Полицейские появятся здесь снова.

Киона молча кивнула, а затем с мрачным выражением лица надела свой фартук и надвинула пониже на глаза козырек своей кепки. Несмотря на зловещие заявления Ли Мэй и увещевания Чен Фана, сейчас она чувствовала себя в безопасности. Но вот когда наступит вечер, никто уже не станет защищать ее от неистового желания Делсена. Он хотел владеть ею полностью, и ей даже не приходило в голову удрать.

«Если это – единственный способ остаться рядом с ним, то я согласна!» – мысленно твердила сама себе девушка.

* * *

В шесть часов вечера Жослин Шарден поднял трубку зазвонившего телефона. До этого он отказался поехать вместе со всеми в Валь-Жальбер, чтобы не оставлять Мирей одну. Кроме того, он хотел остаться дома на тот случай, если Киона вдруг даст о себе знать. После оживления, царившего в доме во второй половине дня, в нем стало удивительно тихо. Поднося телефонную трубку к уху, Жослин тяжко вздохнул. Полицейский, родным языком которого, по-видимому, был английский, заговорил с Жослином на ломаном французском.

– Месье Шарден, вашу дочь найти не удается. Мы съездили на строительную площадку, находящуюся ближе всего к тому железнодорожному вокзалу, на котором она была замечена в компании с индейцем. Их там не оказалось. По-видимому, они уехали еще дальше. Мне жаль, месье Шарден. Мы, конечно же, будем продолжать поиски.