Конец Рублевки - Оксана НеРобкая Страница 36

– Устраивайся. Люстру зажигать не буду. У меня аллергия на электрические лампы.

Марина открыла холодильник: колбаса, сыр, икра, йогурты, майонез. Можно сварганить бутерброды и вскипятить чай. Варить борщи или супы она не то чтобы не любила, – не видела необходимости. Днем питалась в кафе, а по вечерам закусывала фруктами. Она не готовила для себя, и уж тем более – для мужчины. Каким бы замечательным любовником он ни являлся.

Сашка стоял у окна, упершись ладонями в подоконник, и созерцал широкую серую ленту дороги, расшитую желтыми бусинами автомобилей. Он ощущал неловкость. Впервые с момента знакомства с девушкой почувствовал, как сильно отличаются их миры. Кухня была укомплектована бытовой техникой, назначения которой парень не сразу уловил. Пол, выложенный керамической плиткой с вычурным рисунком, роскошно мерцал в полумраке, на него было жаль наступать. Узкий стол из бледно-сиреневого стекла – слишком элегантный, чтобы осквернять его тарелками и чашками. Дорогое убранство говорило о том, что хозяйка квартиры предъявляла высокие требования к месту обитания. Агеев вспомнил свое скромное жилище и представил реакцию брюнетки, окажись та у него в гостях. Наверное, ей было бы не очень комфортно. Как и ему сейчас.

Марина перевела взгляд на фотографа. Он казался подавленным. Соскучился по своему замороженному Магадану? Ей захотелось сделать для него что-нибудь приятное. Приготовить вкусную домашнюю пищу… Приготовить вкусную домашнюю пищу?! Вот это новости.

– Потерпишь минут двадцать?

– Без проблем, – отозвался Сашка.

Вытащила из шкафчика кастрюлю, достала картофель, овощи и лук (мать недавно приезжала из Подмосковья навестить дочь и прихватила натурпродукт). В юности Летова шикарно справлялась с рагу. Самое время освежить былые навыки.

Парень зачарованно следил, как она возилась у плиты. Никто никогда не кухарил непосредственно для него одного. Приготовление еды поварами в интернате и отдаленно не походило на священный ритуал, а являлось обычным конвейером. Главная задача – сварить быстро, много и желательно съедобно. Маленький Агеев, ковыряя ложкой в миске с невкусной кашей, грезил о том, что когда-нибудь наступит день, и близкий человек накормит его особенным блюдом. Особенным потому, что оно будет приготовлено если не с любовью, то хотя бы с теплотой и симпатией. Те, кого бабушка, мама, сестра трижды в день звали на семейную трапезу, вряд ли поймут навязчивую мечту лишенных этого счастья.

– Я могу чем-то помочь?

Марина, смущенная столь пристальным наблюдением за ее манипуляциями, обрадовалась возможности занять гостя делом.

– Да. Почисти лук. Если это буду делать я, у меня тушь потечет.

Сашка очищал луковую шелуху с таким задором, с каким щенок гоняет по лужайке резиновый мячик. Девушка хихикнула.

– Я что-то делаю не так? – он улыбнулся.

– Ты отлично справляешься. Но мне непривычен подобный энтузиазм.

Лук попался ядреный; как Агеев ни крепился, слезы не удержал. Хозяйка не преминула сыронизировать:

– Не плачь, я больше не нагружу тебя работой, – кинула ему полотенце.

– Ты не понимаешь. Я просто растрогался.

Блюдо было практически готово. Повариха попробовала его на соль, поперчила. Получилось довольно аппетитно. Потушила еще пять минут и разложила по тарелкам.

– Пожалуйста, – поставила дымящееся рагу на стол.

Острый аромат дразнил обоняние. Сашка подцепил вилкой кусочек и отправил в рот. Летова внимательно следила за его реакцией.

– Ты потрясающе готовишь. Не ел ничего вкуснее.

– Какая неприкрытая лесть, – возмутилась она, не догадываясь, что гость сказал правду.

После ужина перебазировались в гостиную. Сидели на диване, болтали о всякой чепухе. Из незанавешенного окна в комнату вторгались огни ночного города, разбавляли серый сумрак помещения светлыми тонами. Агеев посмотрел на зеленые цифры электронных часов, стоявших на тумбочке: 01.15.

– Уже пора, – почти физически ощутил острое нежелание расставаться. Как ни велик был соблазн поддаться самообману, парень отдавал себе отчет, что вряд ли когда-либо вновь увидится с брюнеткой. Они живут на разных планетах. Полчаса назад девушка спросила его, почему он решил стать фотографом. Ответил, что с детства об этом мечтал.

– Неужели у тебя никогда не возникало сомнений в выборе? Мыслей, что умнее освоить иную профессию? – затронутая тема вызывала у собеседницы неподдельный интерес.

– Я выучился на автомеханика. Но даже когда работал в сервисе, знал, что это ненадолго. Понимаешь, если бы я продолжал выполнять то, к чему не лежит душа, я бы утратил радость от жизни. Какой смысл существовать, не имея смелости заниматься любимым делом? Это же скучно…

Марина задумалась. В течение минуты ее лицо казалось застывшей маской. Девушка будто погрузилась в болото далеких воспоминаний и никак не могла выбраться. Он коснулся ее руки. Она вздрогнула, как от удара током. Улыбнулась ехидно:

– Но если увлечение не приносит достойных денег?

– Каждый человек выбирает то, что ему интереснее. Если для кого-то деньги – на первом месте, он делает соответствующий выбор. Лично мне интереснее фотографировать.

– Бывают же обстоятельства, при которых ты вынужден идти на поводу у рассудка, а не у сердца! – горячилась Летова.

Сашка усмехнулся:

– Пустые отговорки. На мой взгляд, разумнее заниматься тем, к чему имеешь склонность. Тогда ты будешь не каторгу отбывать, а получать удовольствие. С таким настроением всегда легко придумать, как заработать на своем хобби и разрулить те самые обстоятельства.

– Ну, снимаешь ты медведей и тюленей, и как? Разбогател? – саркастично фыркнула.

– Я не ставил задачу разбогатеть. Приходится брать заказы на рекламные фото-сессии, и этим обеспечивать себя. Уверен, со временем меня осенит, как зарабатывать, фотографируя преимущественно «медведей и тюленей», – грустно улыбнулся, вспомнив, сколько раз посылал снимки в «National Geograthic». Тщетно. Его не удостоили даже коротким ответом. Но было бы глупо сдаваться, не начав сражение. Есть другие журналы. И, может, они однажды заинтересуются…

– Ты рассуждаешь, как лирик-максималист.

– Но ведь я имею право рассуждать, как мне нравится?

Марину разозлил диалог. Агеев напомнил ей саму себя в подростковом возрасте. Она тоже мечтала, тоже верила в утопию и надеялась посвятить свою жизнь изучению природы. Ха-ха-ха. Спасибо мозгу за его победу.

Часы показывали 01.15.

– Уже пора, – парень поднялся с дивана. – А то опоздаю на регистрацию. Еще ведь надо заскочить в гостиницу за сумкой.

– Я подброшу тебя… до метро, – у Летовой едва не вырвалось «в аэропорт». Она не нанималась извозчиком. Мальчик изображает одухотворенную личность, чурающуюся прагматизма, вот пусть сам и добирается.