Дорогая, где Бобстер? - Эдриан Маршалл Страница 36

Если честно, я поражалась собственной наблюдательности, невесть откуда взявшейся в такой волнительный момент. Похоже, это был именно тот случай, когда любопытство пересилило страх. Я шла по дому, о котором так много слышала, и вполне естественно, что мне было безумно интересно осмотреть его изнутри.

По широким ступеням, покрытым вылинявшим темно-синим ковром, мы поднялись на второй этаж. Привратник привел меня в довольно просторную и удивительно чистую — по сравнению с остальным домом — комнату, в которой тоже горел камин. Жестом указав мне на большой деревянный стул с высокой спинкой, он направился к двери.

— Погодите, куда же вы? — недоуменно спросила я, решив, что он оставляет меня в одиночестве.

Но я ошиблась.

Кресло, стоявшее напротив камина, неожиданно зашевелилось, и из-за спинки выглянуло чье-то лицо. Вот тут-то я по-настоящему испугалась.

— Добрый день, Джо, — раздался голос мужчины, сидевшего в кресле. — Простите, что не обращаюсь к вам должным образом. Но ваше полное имя мне куда меньше нравится.

— Откуда вы его знаете? — испуганно прошелестела я.

— А вы думаете, что вампиры сидят в своих замках, ничего не видят и не слышат? Нет, милая, вы сильно ошибаетесь.

Почувствовав легкое головокружение, я оперлась на спинку стула, стоявшего передо мной. В таком начале не было ничего хорошего. Скорее очень близко маячил конец.

— Напрасно вы так боитесь меня, — не вставая с кресла, произнес мужчина. — У меня мрачные шутки и отвратительный характер, но я ни капли не страшный, поверьте мне.

Выпустите меня отсюда! — хотелось прокричать мне, но я и рта не могла раскрыть от ужаса.

— Вы, наверное, удивлены, что я вообще пустил вас сюда?

Я сделала чахлую попытку кивнуть, но потом вспомнила, что мой собеседник меня не видит, и выдавила из себя робкое «да».

— Может, вы все-таки присядете? Разговор у нас будет долгим. Вы ведь явно пришли сюда не для того, чтобы осведомиться о моем здоровье…

Я рухнула на стул. Человек, сидевший в кресле, наконец-то встал с кресла и показал мне свое лицо. К моему великому облегчению, оно ничем не напоминало зловещий лик вампира. Это было вполне обычное, я бы даже сказала, заурядное лицо пожилого и очень уставшего человека. Прозрачно-серые глаза, широкие брови, небольшой нос, тонкие губы, сжатые по обеим сторонам морщинами. И совершенно ничего страшного.

— Я вас разочаровал? — усмехнулся незнакомец. — Вы, наверное, думали, что я буду щелкать клыками и тянуться к вам своими страшными скрюченными пальцами? Ведь так нас, вампиров, описывают в Бервике? Не расстраивайтесь, наступит полночь и у меня обязательно вырастут клыки и все, что полагается.

Честное слово, я не знала, что думать, тем более что отвечать.

— Джо, а у вас вообще есть чувство юмора? Поняв, что он играет со мной как кошка с мышью, я разозлилась и наконец-то обрела дар речи.

— Хотела бы я посмотреть, как бы шутили вы, если бы оказались на моем месте! — гневно ответила я. — Вся деревня, весь город запуганы вами до такой степени, что люди боятся высунуть нос из дома.

— Я к этому совершенно непричастен, — покачал головой мужчина. — Жаль только, что мой сын не всегда прислушивается к моему мнению. Вы ведь сами еще молоды, Джо, и, наверное, знаете, как трудно родителю убедить своего ребенка?

— Мои родители никогда не пытались меня убедить, — ответила я, боковым зрением высматривая, нет ли где поблизости сына этого не в меру ироничного родителя. — Они просто делали так, как считали нужным.

— И вы не сопротивлялись? — полюбопытствовал он, развернув кресло спинкой к камину. — На вас это не похоже. Если бы вы были такой послушной овечкой, какой хотите казаться, то никогда не пришли бы сюда.

— Времена меняются, — ответила я ему.

— Да, — кивнул он, усаживаясь в кресло. — Только люди не меняются, и Бервик тому наилучший пример. Джо, может быть, вам все-таки принести чаю? Или вы предпочитаете кофе?

— Вы так и не сказали, откуда знаете мое имя, — проигнорировав его вопрос, поинтересовалась я.

— Сын сказал, что вас зовут Джо. Странное имя для девушки.

«Не бойся, Джо», — вспомнила я. Кровь застучала у меня в висках. Неужели его сын — то самое чудище, плащ которого порвал мой Нильс? Я не осмелилась озвучить свои мысли человеку, который сидел напротив меня, и ограничилась вопросом:

— А кто ваш сын? Я его знаю?

Мужчина окинул меня таким взглядом, что у меня мурашки побежали по телу. Уж не задумал ли он отдать меня на растерзание своему отпрыску?

— Не знаете, — отведя от меня свой пронзительный взгляд, ответил он. — Во всяком случае, вы никогда с ним не говорили. — Этот уклончивый ответ не подтверждал моей догадки, но и не опровергал ее. — Меня зовут Сэмюел Крейн, — представился он, что в общем-то не имело смысла, потому что я уже давно догадалась, с кем имею дело. — А моего сына — Эванс Крейн. Эванс никогда не думал отказываться от своей фамилии, какие бы слухи вокруг нее ни витали. Не то что этот приемыш.

— Вы сейчас говорите о Стиве Скипере? — уточнила я.

— О ком же еще, — криво усмехнулся Сэмюел. — Только приемыш мог так поступить со своим отцом.

— Но вы не его отец! — вырвалось у меня, и я тут же испугалась, что поплачусь за свои слова.

Но Сэмюел Крейн спокойно воспринял мое уточнение.

— Да, я не его родной отец, — согласился он. — Я отец приемный. Но если бы не я, то он, скорее всего, воспитывался бы в каком-нибудь приюте для тех детей, которых подбрасывают, как щенят, под чужие двери.

— Может быть, так было бы лучше для него? — вконец осмелев, спросила я.

— Может, и так. И все-таки я надеялся, что вправе рассчитывать хоть на какую-то благодарность.

— За что? — удивленно вскинулась я на Сэмюела Крейна. — Да вы хоть знаете, что ваш приемный сын до сих пор не может без содрогания вспоминать свое детство?

— А я не могу без содрогания вспоминать то время, когда он жил в этом доме. Если бы вы знали, чего мне стоило взять этого ребенка к себе, жить бок о бок с этим… — Он резко оборвал фразу и замолчал, повернувшись к камину, в котором безумствовали огоньки пламени.

— Но зачем тогда вы усыновили его? К чему тогда было показывать все это фальшивое благородство?

— Фальшивое? — Сэмюел обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Сколько же муки и гнева было в этом взгляде! — Нет, милая Джо, я вовсе не фальшивил. Я искренне хотел, чтобы моя жена если и не была счастлива, то по крайней мере не была бы так глубоко несчастна. Я ведь любил ее, Джо. По-своему, жестоко, холодно, но все-таки любил. Да, я сделал в своей жизни немало ошибок, но за все заплатил сполна. И мне кажется, настало время оставить в покое меня и моего сына.

— Оставить в покое вас? — ошарашенно уставилась я на Сэмюела. — Но ведь это же вы сводите с ума бервикцев, которые даже в Рождество не могут чувствовать себя спокойно. Из-за вас или из-за вашего сына, я уж не знаю.