А я люблю женатого - Каринэ Фолиянц Страница 36

Нина пожала плечами.

Эля угрожающе склонилась над ней:

– А где тот человек?

В старенькой квартире Гены теперь все по-другому – новые обои, много цветов. А вот попугай Кеша вернулся на место и снова просит еды.

Гена и Ира ели пельмени.

– Может, пельмени ему все-таки можно? – спросила сердобольная Ира.

– Не вздумай его баловать, – покачал головой Гена, – ешь сама.

– Вкусно! Я никогда так не научусь! – искренне призналась Ира, доедая домашние Генины пельмени.

– Ну это мы еще посмотрим. Согласен давать тебе бесплатные уроки по кулинарному мастерству.

– Чур, тогда я убираю посуду!

– Возражений нет.

Ира встала из-за стола, собрала тарелки, понесла на кухню.

Гена тем временем открыл створки шкафа, достал длинный сверток.

– Что это? Очередной сюрприз? – вернувшись, спросила Ира.

– Ты угадала. На. Посмотри.

Ира развернула упаковку. И ахнула. Это была подзорная труба. Настоящая!

– Ты мечтала иметь попугая и подзорную трубу. Мне приятно чувствовать себя волшебником, исполняющим твои желания. Пусть даже давние.

Ира обняла его:

– В конце концов неважно, когда исполняется желание. Важно, что оно исполнилось. Но что мне с ней делать? Я больше не мечтаю стать пиратом!

– Знаешь, я так подумал… Это, наверное, все-таки не тебе. А ему, нашему малышу. Вдруг пиратом захочет быть он?

Ира снова улыбнулась:

– А если это будет девочка?

– Какая разница? Девчонки ведь тоже мечтают быть пиратами – ты это по себе знаешь!

Гена подвел Иру к окну. И они вместе стали смотреть в подзорную трубу – дети играли в мяч, молодые мамы везли своих чад в колясках…

Ира положила голову на плечо Гены. Как все-таки хорошо, что не Кирилл, а он, Гена, будет отцом ее ребенка!

Попугай Кеша в клетке кричал: «Улыбнись скорей! Покорми Кешу!»

Но они его не слышали…

– Ты обещала! Ты слово дала! – наступал на Нину Эрик.

– Обязательно ехать завтра? – спросила она.

– У человека юбилей. Хочет отметить в кругу друзей на даче. Ты им понравилась. Как певица. Что тут такого? Я не понимаю! Споешь для них, и все. Сделаешь людям приятно. Им приятно – тебе деньги. Мне долг отдашь… – Он хитро прищурился. – Ты ведь должна отдать мне долг? А?

– Да, конечно, – спохватилась Нина, – я поеду…

– Солнце мое, ты просто умница! – просиял Эрик.

А Нина стала угрюмей тучи. Она-то знала публику, которая водится с Эриком. И то, как они любят «отдыхать», тоже знала.

Но надо было выплатить долг…

Гриша подметал улицу. Увидав проезжающую машину, остановился. Ему показалось, что в машине Воронков!

Это и впрямь было так. Везла Лешу дама, которую Нина с Гришей видели в ресторане. Не первой, честно сказать, молодости.

– Не волнуйся, – говорила она, – все я для тебя сделаю. И регистрацию. И поживешь пока у меня. Я одна. Квартира большая. Дочка замужем за границей, она тебе ровесница. Все что пожелаешь! Очень мне одиноко, Алексей.

– Все, чего пожелаю? – посмотрел на нее Воронков так, как посмотрел бы недоверчиво на померещившуюся золотую рыбку. – А ты мне не кажешься? Ты есть?

– Я есть, – взволнованно прошептала дама, хватая его за руку, и сжала ее жадными пальцами. – Только ты не уходи, не исчезай.

– Никуда я не уйду, – обречено сказал Воронков и, отвернувшись к окну, неслышно для нее прошептал: – До самой твоей смерти.

– Вот и славно. – Она надавила на газ, и машина помчалась быстро-быстро и вскоре потерялась из виду…

…Гриша не выдержал и пришел в кафе. Он не знал, как будет просить прощения у Нины. Что скажет ей. Что она ответит… Но он пришел. А ее не было. За столиком сидели Ира с Геной.

– Здрасьте. Я что-то не понял, Нина-то где?

– Нам она тоже нужна, – ответил Гена, – а хозяин (он кивнул на Эрика) толком ничего не объясняет, говорит заболела. Но она бы позвонила, у нее есть наш телефон.

У Гриши нехорошо екнуло сердце.

– Я сейчас.

Он ворвался на кухню. Там плакала Эля.

– Где Нина? Что случилось?

– Не знаю… Не могу… – Она зарыдала еще громче.

– Говори, что случилось!

Эля с трудом выдавила:

– В больнице она. С «крутыми» на дачу поехала… Эрик, скотина, послал. Они ее там… Господи, что же жизнь такая поганая!

Гриша выскочил из кухни, нашел Эрика:

– Куда ты ее посылал? Отвечай!

Хозяин затрясся:

– Я не хотел! Клянусь, я не хотел. Я ей помогал!

– Сволочь! Где она?! Что с ней?!

– Не знаю! Ничего не знаю!

– Отвечай, кто они?!

Он повалил Эрика на пол, крепко прижал его.

– Фамилия как? Кто тебе заказал вечеринку? Ну? Я убью тебя, если будешь молчать!

– Кондаков, – прохрипел Эрик, – тут, за углом, живет!

Гриша, перепрыгивая через столы, помчался к выходу.

В отделении милиции женщина-следователь заполняла протокол.

– Значит, так и запишем. При помощи железного лома ты разбил лобовое стекло автомашины марки «Мерседес-600», принадлежащего гражданину Кондакову. С целью…

– Они ее повезли на дачу! – кричал Гриша, – Какие-то крутые. Ваш Кондаков на своем долбанном мерседесе! Вы же их никогда не найдете! У вас все будет шито-крыто. И никто разбираться не станет. И никого не накажете! Вы же не разбираетесь с крутыми. Зачем вам с ними разбираться? Вы со мной разбираетесь! А они там… Они… У нее никого нет, кроме меня! Никого!

Женщина испугалась его крика.

– Ты давай потише, и все по порядку!

Но он не успел начать рассказа, в кабинет вошли Ира и Гена.

– Нам надо с вами поговорить.

Женщина сначала сурово насупила брови:

– Посторонние! Выйдите немедленно! – Узнав Иру, знакомое по телеэкрану лицо, сменила тон: – А, это вы! Ирина Иванова!

– Да, я. И нам срочно нужно рассказать вам кое-что. А его, – Ира кивнула на Гришу, – вы отпустите. Он не виноват!

Через час все трое уже были в больнице. Они летели по длинному коридору к палате Нины.

– Она сможет петь? – вдруг спросил Гриша.

– Главное, чтобы она жила! – ответил на ходу Гена.

– Но для нее это одно и то же!